Самвел

В это время с высоты цитадели Ваган Мамиконян угрюмо следил за тем, что происходило внизу. Чем больше глядел этот человек, тем сумрачнее становилось его лицо. Жители столицы Меружана, присоединившись к рштуникцам, громили приведенное им из Персии войско. «О, как мы плохо знаем армянский народ», – думал он, и гневное сердце его наполнялось горечью.

Солнце еще не взошло. Но серый утренний туман начинал проясняться, и постепенно стали вырисовываться окрестности.

С высоты цитадели он заметил большой отряд горцев, направлявшийся прямо в его сторону. Отряд вел дородный воин, которого с трудом можно было разглядеть среди его телохранителей в доспехах и со щитами. Он подъехал к цитадели и, заметив стоявшего наверху князя Мамиконяна, закричал:

– Мамиконян тер! Почему ты, как трусливая лисица, прячешься за этими высокими стенами? Сойди вниз, поборемся и честным поединком положим конец кровавой сече. Ты хоть и потерял благородство твоих предков, но, по крайней мере, не налагай пятна на храбрость Мамиконянов.

– Не у горцев учиться нам благородству, тер Рштуника! Если ты не желал проливать крови тысяч невинных людей, если ты не желал тысячи домов обречь пожарам, ты должен был сделать свой вызов до кровопролития. Тогда я вышел бы из города и померился с тобой силой… Но раз битва началась столь бесчеловечно, пусть она так и продолжается!

– Горец этой бесчеловечности научился у тебя, Мамиконян тер! Кто, как вор, пробирается в незащищенный замок своей племянницы и похищает ее из недоступной для всех опочивальни, тот не имеет права говорить о благородстве.

Князь Мамиконян не нашелся, что ответить. Поношение зятя вонзилось в его сердце, как стрела. Он обратился к персидскому гарнизону и приказал защищаться.

А Гарегин Рштуни, в свою очередь, отдал приказ приступить к штурму цитадели.

Армения страна горная и каменистая, и потому в числе ее войск имелись полки, которые назывались «камнеходными». Их обучали карабкаться на недоступные скалы, ими пользовались при осаде замков и крепостей, которые в большинстве случаев строились в Армении на вершинах неприступных скал.

Рштуникские и мокские горцы, выросшие среди скал, привыкли с детства ползать, как ящерицы, по крутизнам. Они были готовыми «камнеходами»… Теперь перед ними возвышалась отвесная гигантская скала, с которой нелегко было справиться. На вершине этой скалы стояла могучая крепость, в ней томилась их любимая княгиня.

Они повели нападение с западной стороны крепости, выходившей на озеро. Единственная дорога поднималась здесь уступами, высеченными в скале. Там, где она была недостаточно защищена природой, там искусство человека создало стены и бойницы, которые рядами тянулись до самого верха скалы.

Рштуникские «камнеходы» начали приступ. С помощью железных крюков они карабкались по крутым скатам скалы. Этих дерзких, бесстрашных героев сверху засыпали несметным количеством стрел. Но «камнеходы» были укрыты от них широкими кожаными щитами, имевшими форму балдахина и привязанными к плечам. Стрелы ударялись об эту непроницаемую броню и отскакивали, точно легкие перья.

– Метать камни! – раздался приказ князя Мамиконяна.

Посыпался страшный каменный град. Сотни рук вращали в воздухе пращи с тяжелыми камнями и метали их вниз. Против каменного обстрела щиты «камнеходов» уже не могли устоять. От ударов камней горцы скатывались вниз.

В это время с северной стороны крепости наступление велось совсем другим способом. Более двухсот человек толкали вперед какое-то громадное деревянное чудовище, которое от колоссальной тяжести еле передвигалось на своих толстых колесах. Оно походило на низкую телегу армянских крестьян, с той лишь разницей, что вместо животных колеса двигали снизу люди, спрятанные под крепким настилом. Тысячи рук ровняли дорогу лопатами и кирками, и страшное чудовище медленно продвигалось вперед. Его угрожающий вид нагнал ужас на защитников крепости. Все их силы были теперь обращены в эту сторону. Сверху стали пращами метать камни. Они попадали в крепкий корпус чудовища и отскакивали в сторону, не причиняя ему никакого вреда, – чудовище, точно глухое ко всему, невозмутимо продолжало свой путь.

То был престрашный «пиликван» – гигантский крот, подкапывавшийся под крепости и замки. С трех сторон цитадель была защищена отвесными скалами, и лишь с одной стороны ее утесистый бок был несколько пологим. Здесь крепость охраняли толстые стены и башни.

Взобравшись на террасу, где возвышалась первая стена, чудовище подняло свою страшную голову и прислонилось к стене, как к мягкой подушке. Внутри его скрывалось множество людей, вооруженных кирками, заступами и молотами. Они начали подкапывать фундамент стены. Лишь огонь мог спасти крепость от этого гигантского крота. Сразу полетели огненные мячи, но чудовище оставалось невредимым. Его дощатые стены были покрыты толстым слоем мокрого войлока. Падая на него, огненные мячики шипели и гасли, оставляя в воздухе неприятный запах гари.