Самые близкие

Воздух между нами буквально трещит от напряжения. Сказать хочется так много, но боль внутри невыносимая. Слова комом стоят в горле, невозможно произнести ни звука. И я даю волю рыданиям, молясь лишь о том, чтобы не скатиться в истерику. Хочу сидеть на коленях Ковалёва и чувствовать его тепло, а не получить успокоительный укол от медсестры и снова остаться одна в холодной кровати.

— Тш-ш, — успокаивает Андрей, не переставая сжимать в объятиях, но легче мне не становится.

Внутри все словно вибрирует от сильных эмоций. Сомнений и страхов столько, что кружится голова и в висках бешено пульсирует.

Не могу успокоиться. За грудиной заходится сердце, я не переставая дрожу в руках Андрея и реву у него на плече.

Не знаю, сколько проходит времени, пока мы вот так сидим. Ковалёв терпеливо ждет и по-прежнему гладит меня по спине. Выплакав тонну слез, — за себя, за нашу Бусинку и за его ребенка, — я наконец-то чувствую проблески опустошения.

Андрей обхватывает мое лицо руками. Хочет, чтобы я на него посмотрела. Пытаюсь спрятать свои мокрые, зареванные глаза, но он не дает отвернуться.

— Мне жаль, что так случилось, Яна. — Жжет черным взглядом, в котором полыхает тьма. — И пусть эти сожаления ни на что повлиять и ничего изменить не могут. Я бы нашел возможность приехать и быть рядом с тобой в такой непростой ситуации. Я никогда не хотел причинить тебе боль. Ни в детстве, ни тем более сейчас, — не разрывая зрительного контакта, говорит Андрей. — К Натали не было чувств, ее новость о беременности и долгое молчание по этому поводу просто размазали меня. Ребенок от наркоманки. Причем я не верил, что он мой, пока не настоял на тесте ДНК. Секс между нами случался, но я всегда был в защите, а она пила таблетки. Позже Натали сама призналась, что брала использованные презервативы, мечтая об общем ребенке. Надо было сразу рассказать тебе, почему мы с ней расстались и почему между нами в принципе больше не могло быть серьезных отношений. Яна, ты всегда была для меня близким человеком, а сейчас и подавно. У нас общая дочь. Единственное, о чем я жалею, — что не знал, как тебе было плохо и насколько ты нуждалась в моей поддержке.

Услышанное вытряхивает новые эмоции и слезы. Да сколько их там у меня?

— И что бы ты сделал? Бросил Натали и прилетел ко мне?

— В тот момент передо мной бы встал серьезный выбор. Но я бы прилетел. Несмотря ни на что.

— А если бы не было Бусинки?

— Кого? — Андрей вопросительно вздергивает бровь.

— Алины.

На его лице появляется тень улыбки, он вытирает влажные дорожки с моих щек.

— Бусинка? Ты ее так называешь?

— Да. Ты не ответил на мой вопрос. Ты сейчас здесь только из-за дочери?

— Глупости, Яна. Ситуация сложилась непростая. Девушка-наркоманка остро переживает разрыв со своим парнем, и ей, по сути, плевать на ребенка. Лишь бы удержать мужика, который против употребления дури. А еще, сразу из аэропорта вместо дома я отправился в полицейский участок для дачи показаний. Та драка в баре после смерти Пауля закончилась плохо для нас с ребятами. Один из парней умер через несколько дней, и его родня написала заявление. У меня хоть и хорошие адвокаты и ни в чьей смерти я не виновен, но уехать тогда означало не вернуться домой или получить еще больше проблем с законом. И потерять контроль над Натали. Я точно знал, что не прощу себе смерть собственного ребенка. Остался решать вопросы и ждать суда, не стал рисковать с перелетами. Но меня безумно к тебе тянуло. Все время. Когда думал о том, как все произошло, накрывало глухой неконтролируемой болью... Стоило мне улететь, как Натали сорвалась. Нагрузка на организм была серьезная. Ребенок не выкарабкался. Его смерть — полностью моя вина.

— Он был… здоров?

— С большой долей вероятности был бы с зависимостью. По-твоему, именно это я хотел бы тебе дать в тот момент? Ехал разобраться с проблемами, закрыть сделки, порвать с Натали и нашим контрактом. Планировал вернуться, заняться бизнесом в России и быть с тобой, а по итогу оказался в параллельной вселенной, где разом все навалилось. С моей стороны было большой глупостью надеяться, что ты, как и в детстве, справишься со своими обидами и эмоциями на мой счет. Большой глупостью, — сокрушается Андрей.

Я смотрю в его глаза, спускаюсь к губам, подбородку, шее. Задерживаю взгляд на мокром пятне от моих слез на футболке. Мое платье тоже влажное. Я даже о ноющей груди забыла. Да обо всем на свете забыла, когда плакала на плече Андрея и прижималась к нему.

— А если бы был шанс вернуться в прошлое, ты бы... тронул меня?

Глаза Андрея сначала загораются, а потом их заволакивает тьма.

— Давай не будем об этом сейчас.

— Я хочу знать, — настаиваю.

Он стискивает зубы и молчит.

Сил мало, я вся отдалась эмоциям, но тем не менее сжимаю кулаки и требовательно бью Ковалёва по ключице.

— Никогда и ни за что я бы не хотел стать источником твоей боли. После того моря слез и переживаний, которые выпали на твою долю в мое отсутствие, я бы даже порог вашего дома не переступил, если бы знал, к чему это в итоге приведет.