Самые чужие люди во Вселенной

Здание предполагается снести примерно в полдень, я прихожу на площадь в десять часов, и там уже целая толпа. Полиция перегородила все улицы, ведущие к стройплощадке. Жителей окрестных домов эвакуировали в девять. Работают несколько съемочных групп, городских и региональных. Один из операторов забрался на крышу режиссерского грузовика. Журналист «Радио Франс» пытается расспрашивать людей о нашем квартале. Царит атмосфера праздничного гулянья, нечто среднее между ярмаркой и предвкушением отборочного матча. Для полноты картины не хватает только продавцов колбасок и сахарной ваты. Надеваю наушники и отрезаю себя от толпы. Иду вперед. В ушах одна Metallica — Sad but true. Сегодня утром я за три часа прошерстил кучу газет: ничего о падении с крыши башни, тысяча статей онлайн про болид, который разбил несколько окон, но никого не ранил, ничего о таинственных перемещениях созвездий. Как и сказал Эллиот, все глаза были обращены к падучим звездам.

Пробираюсь между зевак и любопытных, пока не утыкаюсь в сплошную стену спин, и пишу эсэмэску Норберу. Ответ приходит почти сразу: он нашел место поспокойнее, откуда все будет видно, мне нужно вернуться и пройти вдоль сквера, где мы сидели на скамейке ночью. Через десять минут я его нахожу. Здесь народу поменьше, но все равно толкотня. Норбер ужасно взбудоражен, очевидно, всю ночь глаз не сомкнул. Утром ему удалось подойти к стройплощадке одновременно с подрывниками. По-видимому, болид пошатнул здание, и взрыв едва не отложили на несколько дней, однако исследование, проведенное на месте научной группой, показало: радиации нет, обрушений нет. Ударная волна напугала людей, но дома вокруг уже были укрыты, стекла защищены.

«И ни слова о пришельце, — добавляет Норбер. — Он точно не упал. Он взлетел».

Я не нахожу ответа. Вибрирует телефон, это Эллиот. Он и Жюли уже рядом, и я объясняю, где нас найти. У них тоже вид невыспавшийся. Они ходили по тем же сайтам, что и я, слушали те же новости. То, что произошло здесь, на наших глазах, — тайна, и я очень боюсь, что ее смысл ускользнет от нас навсегда.

Мэрия установила на улицах звуковую аппаратуру, каждое действие комментируется. К одиннадцати часам тысяча двести сорок зарядов уже заложены и проверены. Я прочитал в прессе, каким методом снесут здание: оно должно будет за считаные секунды рухнуть на свое основание, по мере того как этаж за этажом разлетятся от сотен взрывов с интервалом в миллисекунды.

В 11:45 ведущий объявляет в микрофон, что снос произойдет ровно в полдень, как запланировано, снова и снова играет торжественная симфоническая музыка, напоминает голливудские экшены, нечто среднее между «Пиратами Карибского моря» и «Звездными войнами». Замечаю краем глаза, что к нам кто-то приближается, узнаю немного сутулую фигуру писателя. Он тоже пришел посмотреть, как придет конец нашей башне. За два летних месяца участники студии написали более 180 страниц, моей заслуги тут нет, но неважно: мне нужно было рассказать историю о себе и незнакомце. Историю здания написали другие. Осенью книгу напечатают, и я получу экземпляр. Эллиот здоровается с писателем за руку, я понимаю, что мы неслучайно столкнулись, писатель пожимает руку и мне, я считаю своим долгом представить ему Норбера, который едва отвечает на приветствие, раздраженный тем, что оказался опосредованно втянут в разговор. Говорим обо всем и ни о чем, Эллиот в основном рассказывает писателю о болиде, он хочет во что бы то ни стало написать о нем и добавить этот текст в конец книги.

Ищу в толпе отца, не знаю, пришел ли он или пролежал все утро в кровати. Ну, в конце концов, это его дело, а не мое. Он увидит снос по телевизору, в вечерних новостях.

А есть ли в толпе те, кто неделями преследовал незнакомца? Может, они ждут, желая удостовериться, что их жертва не выбежит из башни в последнюю секунду? Или они поняли, что произошло ночью, когда болид пустил воздушную волну над районом?

Как я ни пытаюсь их высмотреть, все напрасно, я точно узнал бы того типа с худым лицом, который допрашивал меня на лестнице в самый первый день. Все остальные — тени, анонимы, юркие и опасные. Ночью Норбер насчитал девять человек. Еще одна тайна. Неделя за неделей эти люди пытались схватить беглеца. Что они знали о нем? Кто они? У меня две гипотезы: мафия и спецслужбы. Наверное, ответов на свои вопросы я не получу никогда.

Одна тайна за другой.