Самые голубые глаза

Но ведь это возможно. Возможно, да? Ты сказала «в нашем округе». «В нашем округе таких не сыщешь». А в других местах? Даже если, как ты говоришь, мои глаза и голубей, чем у Джоанны, или у Мишлен, или даже у той красивой дамы, которую ты видела, то, предположим, где-то далеко отсюда вполне может жить человек, у которого глаза куда более голубые, чем мои?

Ну что за ерунда!

Но ведь где-то там могут найтись такие люди, правда?

Да нет, вряд ли.

Но предположим. Предположим, где-то очень далеко отсюда, например в Цинциннати, может жить кто-то с более голубыми, чем у меня, глазами. Ведь может, да? Или даже два человека с более голубыми глазами…

Ну и что? Ты же просила голубые глаза? Вот ты их и получила!

Ему надо было сделать их еще более голубыми.

Кому?

Мистеру Мыльная Голова.

А ты ему говорила, какого оттенка глаза тебе нужны?

Нет. Я забыла.

Ах, забыла… Ну ладно, тогда смотри сюда. Вон на ту девочку. На ее глаза. Скажи, они голубей, чем мои?

Нет, мне так не кажется.

А ты хорошо смотрела?

Да.

А вот и еще кто-то идет. Посмотри ему в глаза. Видишь? Разве они голубей твоих?

Ну что за глупости! Не стану я каждому в глаза заглядывать!

А придется.

Ничего не придется! Пожалуйста, поверь: если есть на свете кто-то, у кого глаза голубей моих, это значит, что найдется и тот, у кого глаза совсем голубые-преголубые. Самые голубые на свете.

Это уж как-то чересчур. Это, по-моему, даже как-то плохо.

Пожалуйста, пожалуйста, помоги мне их высмотреть.

Нет.

А что, если мои глаза недостаточно голубые?

Недостаточно голубые для чего?

Недостаточно голубые для… Ну, не знаю я. Для чего-нибудь. Недостаточно голубые, например… для тебя!

Ну все, хватит! Не буду я больше с тобой играть.

Ой, только не уходи, не оставляй меня!

Нет. Довольно. Я ухожу.

Но почему? Ты что, совсем на меня рассердилась?

Да.

Это потому, что у меня глаза недостаточно голубые? Потому что они не самые голубые на свете?

Нет. Потому что ты несешь всякую чушь.

Не уходи. Не бросай меня. Скажи, ты ко мне вернешься, если я их раздобуду?

Что раздобудешь?

Самые голубые глаза на свете. Тогда ты вернешься?

Конечно, вернусь. Я ведь ненадолго ухожу.

Ты обещаешь?

Конечно. Я обязательно вернусь. И предстану перед твоими голубыми глазами.

Вот так все это и было.

Черная девочка страстно мечтает отнять голубые глаза у белой девочки, и внутри ее глубочайшего желания таится такой ужас, который способно затмить только злодейское воплощение ее мечты.

Мы с Фридой иногда потом встречали ее — уже после того, как умер ее ребенок, родившийся раньше времени. После того, как понемногу утихли все сплетни, и люди лишь медленно и печально качали головой, увидев ее. Смотреть на Пиколу и впрямь было печально. И взрослые люди частенько не выдерживали и попросту отворачивались; а вот дети, которые ничуть не боялись, смеялись ей в лицо.

Ей был нанесен страшный, невосполнимый ущерб. Свои лучшие годы, всю свою раннюю юность она целыми днями безостановочно бродила туда-сюда, и голова ее дергалась, словно в такт рокоту барабана, но столь далекому, что расслышать его была способна лишь она одна. Согнув руки в локтях, а пальцами вцепившись себе в плечи, она время от времени взмахивала согнутыми руками, точно бескрылая птица в своем вечном нелепо-бессмысленном стремлении взлететь. Точно птица с подрезанными крыльями, она хлопала согнутыми руками, стремясь в голубой простор, который, увы, недостижим, который она теперь даже увидеть никогда не сможет, но которым полна вся ее душа до самого последнего закоулка.

Мы старались подсматривать за ней незаметно, никогда не глядели на нее в упор и никогда не подходили близко. Не потому, что она вела себя как-то уж очень нелепо или обладала отталкивающей, пугающей внешностью, а просто потому, что мы ее подвели. И цветы наши тогда так и не выросли. Впрочем, я была убеждена, что Фрида права и я просто слишком глубоко их посеяла. И как это я ухитрилась допустить такую глупую оплошность? В общем, теперь мы всегда старались избегать Пиколы Бридлав.