Самые громкие выстрелы в истории и знаменитые террористы

Отвечать должен был в первую очередь начальник особого отдела Ленинградского военного округа генерал Даниил Павлович Носырев. Особисты не распознали в младшем лейтенанте потенциального террориста и сумели вовремя пробить тревогу. Однако Носырева прикрыл всесильный заместитель председателя КГБ Георгий Карпович Цинев, очень близкий к Брежневу человек. Цинев повсюду расставлял людей из военной контрразведки. А вот начальника областного управления госбезопасности генерал-лейтенанта Василия Тимофеевича Шумилова, бывшего первого секретаря Ленинградского обкома комсомола, убрали в должности и перевели в Восточный Берлин — руководителем КГБ в Германской Демократической Республике.

Командиров воинской части, где служил Ильин, сняли с должности. Оперативный работник особого отдела, отвечавший за эту часть, пострадал меньше всех. Ему дали выговор по партийной линии. Зато по уголовному делу к ответственности привлекли двоих офицеров, сослуживцев Ильина. Обвинили их в том, что они были «свидетелями неоднократных террористических высказываний Ильина, но не придали им никакого значения и не сообщили ни командованию, ни в органы госбезопасности». Словом, наказали их за недоносительство.

После этой истории охраны членов политбюро увеличили. Личная безопасность Леонида Ильича стала предметом особой заботы председателя КГБ. Но надо отдать должное Брежневу, он был человеком здравым. Он не стал ни пугливым, ни излишне подозрительным. Этим он отличался от председателя КГБ Андропова. Он в Будапеште во время венгерского восстания 1956 годп увидел, как вешают сотрудников госбезопасности, и испугался на всю жизнь. Однажды сказал своему сотруднику:

— А ты знаешь, что я переживаю каждый раз, когда Леонид Ильич проезжает по улицам Москвы?

Полицейский получил удовольствие

2 июня 1967 года в Западном Берлине проходила студенческая демонстрация против визита иранского шаха Реза Пехлеви. Он вызывал ненависть и отвращение у европейских либералов. Шаха обвиняли в угнетении собственного народа, в подавлении инакомыслия и в пытках заключенных. В кампании протеста против его приезда участвовали иранские эмигранты, немецкие левые интеллектуалы. К ним присоединился Социалистический союз студентов в Западном Берлине.

Вечером шаха привезли в оперу. Организаторы антишахского митинга хотели вернуться к концу представления, но тут полиция стала разгонять демонстрантов. И вот тогда прозвучал роковой выстрел, который изменил судьбу многих молодых немцев. Сотрудник криминальной полиции Западного Берлина Карл Хайнц Куррас застрелил студента Бенно Онезорга. На суде Куррас утверждал, что на него напали и это была законная самооборона. Полицейского оправдали.

Студент, который сам даже не участвовал в антишахской демонстрации, умер в больнице. Его трагическая смерть вызвала массовое возмущение не только в Западном Берлине, но и в ФРГ. Гибель студента изменила ход германской истории, стала катализатором молодежного восстания 1968 года и породила левый терроризм, сотрясавший страну в семидесятые и восьмидесятые годы.

Недавнее расследование, проведенное прокуратурой уже единой Германии, показало: тот выстрел вовсе не был самообороной. Полицейский Карл Хайнц Куррас утверждал, что демонстранты угрожали ему ножами. Современные компьютерные технологии позволяют точнее представить себе события того дня. Нашли фотоснимки, на которых человек с пистолетом в руке направляется к студенту Онезоргу. Это Куррас. И еще одно прежде неизвестное фото показывает, как Куррас стреляет, опираясь левой рукой на плечо другого полицейского. Имя второго полицейского вообще не фигурирует в расследовании 1968 года. Его даже не допросили относительно обстоятельств этой истории. Как и троих стражей порядка, которые продолжали избивать Онезорга уже после того, как в него попала пуля и он умирал на земле.

Но самое отвратительное — поведение врачей в клинике Моабит, где освидетельствовали труп Бенно Онезорга. Они сделали все, чтобы помешать экспертизе. Удалили тот фрагмент черепа, куда попала пуля. Что это, как не попытка скрыть убийство? В свидетельстве указали причину смерти: «Повреждение черепа грубой силой». Врач, подписавший свидетельство, уверял, что «выполнял приказ начальника».

В тот же день поздно вечером разгневанная молодежь собралась в штаб-квартире союза студентов на Курфюстендамм. Именно тогда молодая женщина по имени Гудрун Энсслин произнесла несколько фраз, ставших историческими:

— С поколением, которое устроило Освенцим, нельзя вести дискуссию. Эти свиньи нас всех прикончат. У них есть оружие, у нас нет. Мы тоже должны вооружиться.

Она предложила штурмовать полицейские участки и захватить оружие. Дочь протестантского пастора, Гудрун Энсслин примет участие в создании террористической группы «Фракция Красной армии», которую чаще называют группой Баадера-Майнхоф — по имени ее первых руководителей. Террор этой группы стоил жизни пятидесяти людям.