Самые яркие звёзды

— Вдумайтесь, дамы и господа! Три монитора второго ранга, устаревших уже полтора столетия назад, и корабль младшего ранга столетней постройки, не дотягивающего по боевой мощи даже до современного корвета против трёх новейших кораблей строя, созданных втайне от всех на верфях номинеса Ореасперы. Они без огласки и регистрации в Адмиралтействе были переданы Джонантану! А целью этого пиратского рейда являлось присвоение годового сбора тка, сырья для производства вителонгина. Если это удалось бы пиратам лорда Джонатана, дети Конфедерации остались бы без универсальных прививок и лекарства, обеспечивающего долгую жизнь. Конечно, если следующий урожай поступил бы вовремя, то положение было бы исправлено. Но, дамы и господа, опоздание в применении этого средства потенциально лишило бы каждого пострадавшего ребёнка десятилетия жизни! Десятилетия — каждого ребёнка, сограждане! Десять миллионов потерянных лет жизни наших детей — вот чего добивались господа Ореаспера и Джонатан!

— Защиты и справедливости, сограждане! Отстояли Торгу от злодейского нападения бывшие каторжники, самоотверженным трудом доказавшие своё раскаяние и исправление. Они составили план обороны и, не колеблясь, на древних мониторах и старом, почти безоружном кораблике, дали отпор бандитам. Они самоотверженно сражались, отбили пиратское нападение и смогли получить все необходимые доказательства, изобличающие организаторов данного нападения! — Ратников перевёл взгляд на бурлящую галёрку, где журналисты боролись за наиболее выгодные места, и указал в её сторону рукой. — Я собираюсь собрать пресс-конференцию, где представителям масс-медиа будут представлены все необходимые доказательства и ответы на вопросы.

— Я обращаюсь к Собранию Конфедерации за защитой и справедливостью. Столетия назад мой клан был несправедливо лишён возможности защищать свою собственность самостоятельно, и я прошу… — Ратников замялся, вглядываясь в лица представителей «Великих» кланов, занимающих первые ряды террасы. В наполненные яростью и ненавистью глаза сторонников Ореасперы. Он посмотрел дальше, ловя удовлетворённый взгляд Владык кланов Провинции и бесстрастно спокойный — представителей «Собрания драгоценностей» и «Истинного огня». — Нет, не прошу, — требую справедливости, и не только для себя и своего клана, для всех, кто оказался несправедливо обижен позднейшими поправками, внесёнными за полторы тысячи лет в Клановое Соглашение, единственной целью которых было сохранение статус-кво «Великих» кланов, сохранение их безграничной и бесконтрольной власти, пример использования которой я представлю на назначенной пресс-конференции. Если от их безудержных амбиций не защищён даже Первый сенатор и Президент, что ожидает всех остальных? Я, Айвен Феодор Ратников, обвиняю номинеса Серхио Альво Ореасперу, сенатора, и Антона Рене Джонатана, Владыку клана, в открытом предательстве народа и Конституции Конфедерации, в циничном нарушении Кланового Соглашения, приведшем к смерти почти трёх сотен граждан Конфедерации, в мятеже и покушении на благоденствие и здоровье граждан Конфедерации, на их будущее. Я требую от Собрания Конфедерации срочно собрать следственную комиссию для ознакомления со всеми фактами и обстоятельствами по данному делу и вынесению справедливого приговора. Чрезвычайность данных событий заставляет меня просить следственную комиссию ознакомиться с материалами дела об измене максимально быстро так, чтобы представить своё заключение на следующее заседание Собрания, намеченное на завтра, на шестнадцать часов стандартного времени. Я, Айвен Феодор Ратников, гражданин Конфедерации, Первый сенатор и Президент, номинес клана, сказал.

На миг в зале наступило полнейшее безмолвие, которое взорвалось многочисленными воплями и выкриками с террасы и галёрки. Только звон била, усиленный иусом, позволил установить тишину.

— На начало сессии поступило более тридцати заявок на выступление, однако на данный момент большинство подавших такие заявки либо отказались от неё, либо поддержали сенатора Ореасперу. — Произнося эти слова, Ратников выглядел недовольным. — Прошу, господин сенатор, вам предоставляется краткое слово для обращения к Собранию. Не более минуты, пожалуйста.

— Господин Первый сенатор, дамы и господа сенаторы и народные представители, — начал Ореаспера, лишь только «круг слова» высветил его рабочее место. — Я не могу передать, насколько возмущен несправедливыми ничем не обоснованными обвинениями, прозвучавшими в речи Первого сенатора. Я их отвергаю без малейших колебаний, …

«Бла-бла-бла», — усмехнулся в душе Ратников, — «ну да, ведь по существу этот пустобрех ничего сказать-то не может, а потому просто вынужден потребовать создания комиссии по расследованию. Вам шах, сенатор».