Самые интересные истории 19 века

Затем последовал встреченный тем же успехом букет цветов, мгновенно извлеченный из шляпы; рог изобилия, поставлявший множество предметов, которые я раздавал, хотя и не мог удовлетворить повторяющиеся требования, предъявляемые со всех сторон, и еще больше теми, у кого уже были заняты руки, пятифранковыми монетами, посланными через весь театр в хрустальной коробке, подвешенной над зрителями.

Одним из трюков, который мне очень хотелось исполнить, была неиссякаемая бутылка, столь ценимая парижанами и манчестерскими "руками"; но я не мог использовать ее в этом спектакле, ибо хорошо известно, что последователи Мухаммеда не пьют ферментированного ликера—по крайней мере, публично. Следовательно, я заменил следующее со значительным преимуществом:

Я взял серебряную чашу, вроде тех, что в парижских кафе называют "чашами для пунша", отвинтил ножку и, проведя по ней своей палочкой, показал, что сосуд ничего не содержит; затем, переставив обе части, я подошел к центру оркестровой ямы, когда по моей команде чаша была волшебным образом наполнена сладостями, которые сочли превосходными.

Когда сладости кончились, я перевернул чашку и предложил наполнить ее превосходным кофе; поэтому, когда я трижды торжественно провел рукой над чашкой, из нее тотчас же вырвался густой пар и возвестил о присутствии драгоценной жидкости. Чаша была полна кипящего кофе, который я разлил по чашкам и предложил своим изумленным зрителям.

Первые чашки были приняты только, так сказать, в знак уважения, ибо ни один араб не согласился бы смочить губы напитком, который, как ему казалось, шел прямо из кухни шайтана; но, незаметно соблазненные ароматом их любимого напитка и подстрекаемые переводчиками, некоторые из самых смелых решили попробовать волшебный напиток, и все вскоре последовали их примеру.

Сосуд, быстро опустошенный, снова и снова наполнялся с одинаковой быстротой; и он удовлетворял всем требованиям, подобно моей неистощимой бутылке, и возвращался на сцену все еще полным.

Но этого было недостаточно, чтобы позабавить моих зрителей; я должен был также, чтобы выполнить свою миссию, удивить и даже напугать их проявлением сверхъестественной силы.

Все мои приготовления были сделаны с этой целью, и я приберег для окончания своих выступлений три фокуса, которые должны были дополнить мою репутацию колдуна.

Многие из моих читателей помнят, что видели на моих спектаклях маленькую, но крепко сколоченную шкатулку, которая, будучи вручена зрителям, становится тяжелой или легкой по моему приказу; ребенок мог бы легко поднять ее, но самый сильный человек не мог бы сдвинуть ее с места.

Я подошел со своей коробкой в руке к центру "практичного" коридора, соединяющего сцену с ямой; затем, обращаясь к арабам, я сказал им:

– Судя по тому, что вы видели, вы приписываете мне сверхъестественную силу, и вы правы. Я дам вам новое доказательство моей удивительной власти, показав, что я могу лишить самого могущественного человека его силы и восстановить ее по своей воле. Любой, кто считает себя достаточно сильным, чтобы попробовать этот эксперимент, может приблизиться ко мне. (Я говорил медленно, чтобы дать переводчику время перевести мои слова.)

Араб среднего роста, но хорошо сложенный и мускулистый, как и многие арабы, подошел ко мне с достаточной уверенностью.

–А ты очень сильный?– Сказал я ему, смерив его с головы до ног.

–О да!– небрежно ответил он.

–А ты уверен, что так будет всегда?

– Совершенно уверен.

–Ты ошибаешься, потому что в одно мгновение я лишу тебя силы, и ты станешь как маленький ребенок.

Араб презрительно улыбнулся в знак своего недоверия.

– Останься, – продолжал я, – подними этот ящик.

Араб наклонился, поднял коробку и холодно спросил меня:

– Это все?

– Подожди! – Ответил я.

Затем со всей возможной серьезностью я сделал внушительный жест и торжественно произнес:

– Смотрите! ты слабее женщины, а теперь попробуй поднять шкатулку.

Геркулес, совершенно хладнокровный в отношении моего заклинания, снова схватил шкатулку за ручку и сильно дернул ее, но на этот раз шкатулка сопротивлялась и, несмотря на его самые энергичные атаки, не сдвинулась ни на дюйм.

Араб тщетно тратил на этот несчастный ящик силу, которая подняла бы огромную тяжесть, пока наконец, измученный, задыхающийся и красный от гнева, он не остановился, задумался и не начал постигать влияние магии.

Он был уже на грани отступления, но это означало бы допустить его слабость, а он, до сих пор уважаемый за свою силу, превратился в маленького ребенка. Эта мысль почти свела его с ума.

Черпая новые силы в ободряющих словах своих друзей, он обвел их взглядом, который, казалось, говорил: "Вы увидите, на что способен сын пустыни".

Он снова склонился над ящиком; его нервные руки обвились вокруг ручки, а ноги, расставленные по обе стороны, как две бронзовые колонны, служили опорой для последнего усилия.

Но, чудо из чудес! этот Геркулес, еще недавно такой сильный и гордый, теперь склоняет голову; его руки, прикованные к ящику, сильно сжимаются; ноги подкашиваются, и он падает на колени с криком агонии!