Самые памятные дни

Интересно, что этот ливень, как мне помнится, был самым сильным, больше таких ливней не было. Плавали все землянки. У старшего группы Николая и Славы Гловяка, в землянке по щиколотку стояла вода. В других землянках было не лучше. У нас вода ушла быстро, но случился оползень в проходе. Все эти маленькие несчастья воспринимались тогда нами со смехом. Гораздо серьезнее было то, что нам грозило ежедневно и ежечасно. Атака буров на позиции бригады. В уме мы всегда держали, что они никуда не ушли, где-то рядом. Активно двигалась их разведка. Пыталась вести огонь их артиллерия. Но вот куда они стреляли, я не понял, а откуда велся огонь засек. Подготовили исходные данные, но комбриг огонь открывать запретил. Ведь не по нам же стреляют! Вот понять такое я не мог. «Нас не трогают, и мы не трогаем», а то, что почти две провинции оккупированы, что уничтожены две бригады вооруженных сил государства, это не считается. Главное, чтобы по нам не стреляли. Но огонь по артиллерийской батарее буров подготовили.

В один из дней снова пережили налет авиации, попало на этот раз по зенитной батарее 37-мм пушек, только что прибывших из Ливии. Досталось и огневым позициям дивизиона. Были повреждены несколько тягачей «КрАЗ», посечены осколками колеса. Но, как заверил техник, к утру все будет в порядке, резину отремонтируем. Как он собирался это делать, не разгружая тяжеленных машин, я так и не узнал. Но утром действительно тягачи были в строю. Ночью сменили позицию двух батарей в другой район. Одну батарею, третью, так и оставили на «прямой наводке». Первая и вторая батареи переместились в новый район и замаскировались.

Орудийные дворики присыпали песком серого цвета, заставили ветками деревьев. Это чтоб старые позиции не сильно отличались от остальной местности, и не выглядели покинутыми.

Прошло некоторое время, налетов не было, стрельбы артиллерии тоже, разведка движения противника не отмечала. Мирно! Благодать! А расслабляться-то нельзя. Приступили к проведению занятий по управлению огнем без использования радиосвязи. Ежедневно проходили тренировки разведчиков на наблюдательных пунктах. В общем, все как всегда, с поправкой на возможность ведения огня по реальным целям. Хотя и тренировки-то шли по реальным целям. Других просто не было смысла выдумывать.

А реальный огонь дивизион действительно вел. Был случай, когда разведка дивизиона засекла в приборы странные дымы, поднимавшиеся вертикально вверх и разворачивающиеся как бы в обратную от Каамы сторону. Дымы эти располагались как раз вдоль шоссе. Расстояние было больше 30 километров. Сообщили о дымах комбригу, а в это время на КП был советский специалист по ремонту бронетанковой техники, из округа. Так они оба моментально приехали на НП дивизиона и убедились в наличии дымов. Оказалось, что так дым выбрасывают двигатели юаровских танков «Элефант»[15]. Насчитали больше 50 дымов. По всей видимости, это был танковый батальон буров. И этот батальон разворачивался от Каамы на юго-восток, на Шангонго. Стали ждать, когда эти дымы все вытянутся вдоль шоссе. А вот в саванне нагло на открытом месте развернулась реактивная батарея буров «Валькирия», сделала один пуск непонятно куда, и не ушла. Стоит. Фарушко приказал ее обстрелять, благо ее видно с НП. Дали один выстрел, внесли корректуру и накрыли этих «летающих дев» двумя батареями. Был виден приличных размеров взрыв и два дымных костра вместо машин. Значит попали! Все это дивизион проделал быстро и слаженно. Труды не пропали даром. Фарушко поинтересовался, почему стреляли две батареи, а не все три. Пришлось ему напомнить, что одна батарея стоит на прямой наводке по его приказу. Видя результативность сосредоточенного огня, он свой приказ отменил. Разрешил открывать огонь по вызову разведчиков. В общем, был доволен. А дымы от танков явственно потянулись вдоль шоссе на Шангонго. Ясно, танки уходят! Следили за ними до темноты, хорошо, что было безветрие и дым не сносило в сторону. Только стемнело, как Фарушко заторопился на свой КП. Забрались в его «УАЗ» и поехали. А ночь! Ни звездочки! Темень кромешная. Как Фарушко увидел впереди машину и свернул вправо, на обочину, я не успел понять. Но комбриг спас и себя и всех, кто был с ним. Прямо по центру шоссе пронесся «Урал» с солдатами, едва не подмяв под себя нашу машину. Стояли долго, приходили в себя.

В тот же вечер Фарушко издал приказ, регламентирующий правила движения транспорта в расположении бригады в темное время суток.