Самые памятные дни

Впечатление было такое, что нас со Степаном видели и решили, что советники будут ночевать.

Ну, не конкретно мы, а советники вообще. Других-то не видели, видели только нас, а вот как мы уехали, кто-то проморгал. Результат — удар по пустому месту. Но городок пострадал. Этот налет навел меня на мысль о подготовке ложных огневых позиций для дивизиона. И на необходимость смены огневых позиций после каждой стрельбы. Таких позиций было подготовлено, если мне не изменяет память, всего пять. Они были оборудованы, как и настоящие, ими мы пользовались, но на одной ставили примитивные макеты орудий, несколько бревен, изображавших ствол и станины, и небрежно замаскированные. Больше одной такой позиции делать было нельзя, подозрительно. Вот на одной из позиций, на окраине Каамы, у сгоревшего локатора, Долизи и я нашли огромные кошачьи следы. Нам стало ясно, что занимать здесь позицию не стоит. Солдатики будут бояться львов больше, чем неприятеля. Здесь поставили бревна, и больше эту позицию не посещали. Выбрали другую, на замену. Интересно, что охотник Ранжел, осмотрев следы, определил, что тут побывал не один лев, а прайд. Это было для всех на КП бригады неожиданной новостью. До этого времени львы так близко к Кааме не подходили. Что-то их пугало в саванне.

Прошло еще немного времени и опять воздушная тревога, с утра пораньше. Прислушались, самолеты слышны, но вроде далеко. Поскорее собрались и бегом под прикрытие бетона, на КП.

И как будто угадали. Взрывы постепенно стали приближаться. Я просто физически чувствовал, как они ложатся все ближе и ближе к КП. Причем взрывы тяжелые. Постарались вжаться в простенки между помещениями, больше надежды, что не обрушится при попадании. Разрывы рядом, попадания нет, проходят чуть дальше и прекращаются. Звонят телефоны, Фарушко кричит: «Советникам в машину и на реку, начальнику разведки взять БТР-40 и сопровождать, потом вернуться.» С нами в этот день были операторы португальского телевидения, ночевали на КП бригады. И как только начался налет, камеры в руки и на выход, на съемку. Отважные ребята. Ну, выскакиваем из блиндажа, а вокруг трескотня от рвущихся патронов — горит ГАЗ-66 с боеприпасами к автоматам и зенитным установкам ЗГУ-1 (14,5-мм), горит в капонире бензовоз, рядом с ним УАЗ старшего — решето. Остался у дерева только «ландровер», бегом к нему. Кто в кузов ровера, кто в БТР разведчика, но загрузились и дёру. Отъехали достаточно далеко, но и не так уж чтобы совсем, километра два. Высадились на берегу реки, машину в кусты, сами тоже под деревья. А налет продолжался. Прошел примерно час, вернулся разведчик бригады и сообщил, что все в порядке, потерь особых нет, но командир Фарушко считает, что советникам лучше еще немного подождать в затишке, не торопиться с возвращением. Устроились обедать, даже суп соорудили. Жене — артиллеристу, моему тезке, показалось, что перцу малость не хватает. Не проблема! На кусте растет! Рядом! Бери и пользуйся! Оторвал пару маленьких перчинок и в котелок. И всё… пожар! Еле-еле прополоскал рот водой. Оказалось, что это перец «жиндунгу», так зовут его местные. Им можно только чуть-чуть пополоскать в тарелке, настолько он острый. А тезка не полоскал, а положил целых два. Ну, посмеялись, конечно. И с собой перчику нарвали про запас. К вечеру возвратились на КП. Фарушко занят, у него кто-то из бригады СВАПО. С трудом понимаю, о чем идет речь, смесь португальского с английским.