Самые памятные дни

К вечеру стали с ребятами решать, где же нам все-таки жить. То ли в районе, то ли около КП. Решили, что около КП как-то надежнее. Частично КП был перекрыт литым бетоном, не блоками, и добежать до него — всего ничего. Выбрали место под развесистым деревом, выкопали щель на всех, нашли матрацы, одеяла, и улеглись, выставив охрану, спать. Несколько дней прожили под деревом, и опять налет. Но не непосредственно на КП, а около. Но бак с питьевой водой разбило. А пить хочется, но перетерпели до вечера и напились от пуза. В один из дней пришла информация, что 11 бригада разбита полностью, некоторые советники погибли, и женщины тоже, кто-то попал в плен к бурам. И, якобы, буры концентрируют войска около Каамы. Я уехал на НП дивизиона.

Просмотрели с Ранжелом внимательно весь горизонт в дальномер, забрались на свое дерево. Признаков присутствия противника обнаружено не было, не видно даже пыли над проселочными дорогами и тропами. А ведь сухой сезон еще, земля сухая, пыль от малейшего дуновения ветерка. А раз пыли нет, значит, и присутствия больших масс войск нет. Закон природы. Не могут же буры на танках и БТР по воздуху летать. А двигаться по-другому они не умеют. Пыль должна быть. Только слезли с дерева и забрались под крышу укрытия, как услыхали нарастающий гул. И сразу же разрывы от НУРСов, треск зениток. И все это в стороне огневых позиций дивизиона. С огневых докладывают, что взрывы от НУРС на поле и среди окраинных хижин Каамы, орудия готовы к ведению огня. С правой стороны, чуть выше уровня НП проходят вертолеты буров. Впереди легкий «Алуэт», а за ним несколько транспортно-боевых «Пум». Направление — в сторону огневых. Предупреждаем штаб дивизиона о готовности к отражению атаки десанта. Ну, и доложили в штаб бригады о возможном десанте и предполагаемом месте его высадки. Очень странно, но средства ПВО бригады по вертолетам огонь не вели, только по атаковавшим самолетам. А ведь вертолеты прошли прямо над позицией танковой роты, а там ДШКМ (12,7-мм зенитный пулемет) на каждом танке. И рядом позиция роты ПВО. И высота пролета вертушек не более 100 метров! Самолеты изображают атаку на позиции батальона, перекрывавшего шоссе на въезде в Кааму с юго-востока, но огня не открывают. И средства ПВО молчат. Вертушки пролетели и… скрылись в сторону юга. По темноте поехали с Ранжелом на огневые позиции. Слева от шоссе, на окраине Каамы, светятся красные угли от сгоревших заборов и хижин. Страшная картина. На позициях порядок, маскировка не нарушена. У орудий постоянно находятся дежурные номера и один полный орудийный расчет от батареи. Обошли все позиции. Как могли, поговорили с солдатами и офицерами. И у всех один вопрос — почему не стреляли зенитки? Что Ранжел и я могли ответить, сами в недоумении. Если бы вертолеты сели на поле, то орудия дивизиона открыли бы огонь, а раз они пролетели мимо, то зачем сотрясать воздух? Видимо этими или другими какими соображениями руководствовались и зенитчики. Бомбят по пустому месту. А летят мимо, ну и… пусть летят. Штаб бригады передал на позиции дивизиона сигнал отбоя воздушной тревоги.

Я остался на огневых позициях дивизиона, а Ранжел уехал на наблюдательный пункт. Что бы там штаб бригады не выдумывал, а ответственность за юго-восточное направление все-таки на дивизионе и батальоне Леши Степаненко. Он был рядом с Ранжелом. Начштаба Долизи установил порядок дежурства, и на позициях все успокоилось. Утром я увидел вот такую картину.

Кстати, ранее приведенные снимки были сделаны на НП минут за тридцать-сорок до налета. Потом улыбки исчезли. После этого налета опять наступило некоторое затишье, во время которого советники занимались каждый своим делом. На бригаду никто не наступал, да и разведка докладывала, что противника рядом нет. Но ангольской разведке мы, советники, не очень доверяли. И вздохнули с некоторым облегчением, когда не далеко от КП обосновалась кубинская рота глубинной разведки. Я был у них только один раз для согласования с ними своих артиллерийских вопросов. А именно возможности корректировки огня разведгруппами. Взаимопонимание было достигнуто полное. И, как ни странно, вызвало возражения командира бригады Фарушко. Он считал, что дивизион 130 не должен открывать огонь по заявкам разведчиков, а только по его команде. Славе Гловяку еле удалось убедить упрямого комбрига в необходимости такого шага. К счастью, таких заявок от разведчиков не поступало. Умели кубинцы работать тихо! В один из дней Слава Гловяк объявил, что из штаба округа получено распоряжение для советников. Прибыть в Лубанго на сборы. Ну, прибыть — значит прибыть.