Самые счастливые времена

Пайпер не могла отказать себе в удовольствии и несколько минут наблюдала за ним. Со стороны это выглядело странно, но она уже несколько дней почти не видела Фредерика, а ей необходимо было понять, в каком он состоянии.

Еще в Англии она отметила, как менялись, расслабляясь, черты его лица во сне. Губы чуть растягивались в улыбку, словно он видел прекрасный сон. Сегодня же улыбки не было, губы плотно сжаты.

– Глупый, – прошептала она себе под нос. – Ведь мы могли бы и сегодня проснуться вместе.

Локон упал ему на глаза. Пайпер поправила прядь и осторожно провела пальцем по щеке. Как приятно вновь касаться его кожи. Прошло всего два дня, а ей кажется, будто вечность.

Фредерик зашевелился.

– М-м-м, как хорошо, – пробормотал он.

Перед ней был опять тот Фредерик, который был рядом в Англии. Он еще не проснулся, поэтому не успел надеть свои доспехи. У Пайпер сжалось сердце.

– Ты опять заснул в кресле.

Повернувшись, он взял ее руку и поднес к губам. «Как же я по тебе скучаю», – подумала Пайпер и вздохнула.

В следующую секунду глаза Фредерика распахнулись. По взгляду она поняла, что он уже успел прикрыться броней.

– Пайпер…

Она отдернула руку, но нескольких мгновений было достаточно. Она поняла, что он борется с собой, а чувства, о которых он говорил ей в Англии, все еще с ним.

– Ничего не изменилось, – произнес он, вставая.

– Я вижу.

– Я не об этом, ты меня поняла. – Он подошел к своему любимому окну, поднял руки и распахнул створки. – Ничего не получится. Ты останешься здесь, а я…

– Переедешь в отель? Нет, спасибо.

– Бог мой, почему ты такая упрямая? – Он развернулся и, наконец, посмотрел на нее.

– А ты?

Не дождавшись ответа, она сделала шаг к нему.

– Послушай, Фредерик. – Теперь она смотрела прямо ему в глаза. – Я готова уйти, но только после того, как ты скажешь мне, что я не нужна тебе и ты не испытываешь ко мне тех же чувств, что я.

Фредерик отвернулся.

– Ты же знаешь, я не смогу такое сказать. – Сердце ее затрепетало. – Но, – добавил он, – у нас все равно нет будущего. Мы не можем быть вместе даже несколько недель. Я не смогу.

Господи, как она устала от его постоянного «не могу». Он бы смог, если бы позволил себе.

– Чего ты боишься?

– Ничего.

– Ложь. Я уверена, причина в страхе. Ты боишься, что очень скоро настанет день, когда ты ничего не сможешь увидеть.

– Ты ошибаешься. Я с пятнадцати лет готовлю себя к этому дню. Я всегда знал, что моя жизнь будет такой.

– Какой?

– Одинокой.

От печали в его голосе сердце было готово разорваться на части. Неужели он действительно верит, что ему уготована судьба одинокого отшельника? Как же человек может так ошибаться?

– Вовсе не обязательно все должно быть именно так.

– Обязательно. Я знал это с пятнадцати лет. Я ни за что не превращу жизнь дорогого человека в ад, как сделал мой отец.

– Даже если человек сам этого желает? – Она осмелилась взять его за руку.

– То, что сначала делается по доброй воле, потом превращается в обузу.

– Вовсе не обязательно.

– И это говорит женщина, которая посещает ненавистную ей кулинарную школу только для того, чтобы не разочаровывать сестру.

Пайпер опешила.

– Это не так.

– Разве? Тогда скажи мне, когда последний раз ты готовила с удовольствием. – Когда делала жаркое. – Ты не любишь французскую кухню.

– Какое это имеет значение? – вскинула брови Пайпер. – Люди часто готовят то, что не любят.

Почему они говорят о кулинарной школе, ведь дело вовсе не в этом.

Фредерик навис над ней и сурово посмотрел прямо в глаза. От неожиданности Пайпер поежилась.

– Помнишь, ты рассказывала о себе? Так вот, я готов высказать свое мнение. Как бы сложилась твоя жизнь, если бы Пейшенс не хотела, чтобы ты училась в Париже? Если бы это не стоило таких усилий? Ты до сих пор была бы здесь?

– Я… – Она не могла произнести это вслух.

– Вот и я об этом. Ты чувствуешь себя обязанной сестре. А ты хоть раз спросила ее, имеет ли для нее значение, чем ты будешь зарабатывать на жизнь?

– Она пожертвовала всем ради того, чтобы я училась здесь.

– Нет, она пожертвовала всем ради того, чтобы ты жила хорошо. Это ты решила стать поваром и учиться во Франции.

– Неправда. – Они обе мечтали о Франции. Фредерик подтасовывает факты в свою пользу.

– Ты можешь убеждать себя в чем угодно, но я не позволю себе стать еще одним человеком, которому ты бы чувствовала себя обязанной.

– Ради всего святого, Фредерик, я не такая, как твоя мать. – Это ее последний аргумент в свою защиту. – И не пытайся обращаться со мной, как твой отец с ней.

Похоже, все слова пролетали мимо его ушей.

– Заканчивай школу, Пайпер, и поезжай домой, – бросил он ей, проходя мимо.

Она кусала губы, глядя ему вслед. Как он мог использовать ее ситуацию против нее же самой? Кулинарная школа – это совсем другое. Они с Пейшенс мечтали о ней вместе, так что сестре принадлежит 50 процентов идеи. Или 60. Ну, в крайнем случае, 70.