Самые счастливые времена

– Ах, Фредерик. – Зачем он так с ней? Она бросилась к нему и обняла как можно крепче. Сейчас лучшее, что она могла для него сделать, – дать понять, что он не остался один на один со своей бедой, она будет рядом и поддержит его.

Фредерик не ответил. Тело было напряжено, словно они снова стали чужими друг другу. Его нельзя обвинять, он сейчас в состоянии шока. Даже подготовленного человека беда может застать врасплох.

– Все будет хорошо, – повторяла она, старательно не обращая внимания, что по телу от ужаса бегут мурашки. Она поцеловала его в щеку. – Я здесь, рядом с тобой и буду всегда, когда тебе понадобится.

Через несколько минут она почувствовала, как тело его стало расслабляться. Он прижал ее к себе, но неожиданно резко встал и отошел на несколько шагов.

– Мне надо собираться, – сказал он. – Можешь сообщить миссис Лестер, что мы уезжаем?

Сейчас он был похож на сурового хозяина, увольняющего прислугу, в чьих услугах в доме больше не нуждаются.

Глава 9

В Париж они вернулись уже к вечеру. Фредерик заранее позвонил доктору, и тот ждал их в клинике. «Чтобы провести необходимое обследование», – объяснил он. Фредерик был уверен, что это все бесполезно. Что нового может сказать ему врач? Глаза все уже сделали за него.

Шок постепенно прошел, и он понял, что настала необходимость осмыслить свое новое положение. Зрение стремительно ухудшалось, и день, когда он ослепнет, совсем близко.

Серая пелена перед глазами не рассеивалась, и теперь уже точно он никогда не будет видеть предметы четко. До того утра, когда он проснется совсем слепым, осталось совсем немного времени.

Он всегда знал, что каждый новый день неумолимо приближает его к полной темноте, лишь надеялся, что у него осталось чуть больше этих дней. Чтобы провести их с Пайпер.

Фредерик закрыл глаза. В деревне он смог взять себя в руки и передвигался вполне сносно. До вокзала Сан-Панкрас, где было слишком много народу и плохое освещение. От неожиданности он растерялся. Если бы не Пайпер, взявшая на себя роль собаки-поводыря… Осторожно. Здесь налево. Подожди немного. В голове эхом разносились ее слова. Она была мягкой и заботливой. Только ее голос мог успокоить его во время этой бури.

Как просто, когда тебе кто-то помогает и все контролирует. Это ужасало и пугало больше, чем то, как спокойно и уверенно он себя чувствовал, когда Пайпер держала его за руку. Он подчинялся ей, шел следом, полностью уверенный, что ей можно доверять, а если что-то и случится, она всегда будет прежде всего думать о нем.

Впервые в жизни он, кажется, стал понимать, почему его отец стал таким, каким был. Зависимость от постоянного контроля извне. Почему бы не позволить кому-то нести вместо тебя свое бремя, если в ответ ты получает лишь тепло и поддержку?

Он не может так поступить с Пайпер. Жизнь ее и без того непростая. Какое счастье, что у него есть воспоминания, например, о дне, проведенном в аббатстве. Рядом послышалось шлепанье босоножек, и сердце забилось сильнее. Фредерик мысленно отметил, что уже безошибочно узнает звуки ее шагов. Как странно для столь непродолжительного романа.

– Знаешь, все же Париж прекрасен, – послышался ее голос. – В кафетерии в больнице выпечка лучше, чем в большинстве американских кондитерских. Я купила тебе круассан. Поставить перед тобой или…

– Лучше на столик с этой стороны.

– Ты уверен? Ты весь день ничего не ел.

– Я бы понял, если бы проголодался. – Ответ прозвучал резче, чем он хотел. Пайпер, кажется, даже не представляет, что от ее заботы ему становится хуже. – Прости, – добавил он. – Я не хотел…

– У тебя был сложный день.

– И у тебя тоже.

– Я в порядке.

– Уже поздно. Тебе надо ехать домой.

– Не так уж поздно. – Пайпер придвинула стул ближе к кровати. Металлические ножки со скрипом проехались по полу. – Когда-то доктор Дусетт тебя отпустит, и мы поедем вместе.

Мысль о том, что они теперь вместе, согревала Фредерика, но в голове опять прозвучал тревожный сигнал.

– Тебе лучше поехать сейчас. Мишель позже меня привезет.

– Что за глупости. Я уверена, ты скоро сможешь ехать.

– Пайпер, пожалуйста, уезжай.

Он отчетливо ощущал ее замешательство.

– Ты не хочешь, чтобы я была рядом?

Как раз напротив. Он больше всего на свете хотел, чтобы она осталась.

– Думаю, будет лучше, если ты поедешь домой.

– Ясно.

Несколько минут она сидела молча и смотрела в пол. Фредерик решил, что она злится. Он слышал, как она несколько раз прерывисто вдохнула, а потом положила руку ему на плечо.

– Ты не один, ты ведь знаешь?

В этом все дело. Он не один, но, если в нем осталось хоть немного совести, он должен остаться в одиночестве. Прежде всего он обязан был думать о Пайпер, он же повел себя как законченный эгоист, беспокоился лишь о собственных желаниях. Сердце сжалось от боли. Если он позволит ей остаться, то неминуемо захочет опереться на нее. А потом еще раз, и еще, еще… А потом никогда не позволит ей уйти.

– Прошу, Пайпер, уезжай. Ты не обязана быть здесь.