Самые скандальные треугольники русской истории

16 января 1888 года в семье юриста Меера Брика родился мальчик, которого назвали популярным в их роду именем Иосифом. В полной несчастий истории евреев маскировка имени иногда спасала их носителей, иногда служила своего рода пропуском в мир титульного народа для коммерции или получения образования, а иногда к ней прибегали просто в силу привычки. Поэтому Меер предпочитал называться Максом, а подросший Иосиф предпочел быть Осипом. Так и получился Осип Максимович Брик.

Папаша работал адвокатом, но в юности, бывало, подзарабатывал в торговле. Однажды он провернул замечательную операцию. Отдыхая в Италии, Макс, как и многие, собирал на берегу красивые, обкатанные водой камешки, выносимые прибоем. Некоторые из них, красноватого оттенка, напоминающие кораллы, ему особенно понравились. И если большинство туристов привозило на память об отдыхе горсточку камешков, то Макс привез несколько чемоданов. Нанял ювелира, который принялся оправлять минералы в низкопробное серебро и самоварное золото. Разумеется, не в Москве и Петербурге, а в Сибири, в отдаленных деревнях Поволжья и Урала, киргизских степях серьги, перстни, кулоны с «кораллами» шли на ура. И Брик неплохо заработал. Осип подрастет и тоже неплохо заработает на Маяковском.

В положенный срок Ося пошел в гимназию, находившуюся в Хохловском переулке. Спустя отмеренное судьбой время, путь школяра стал иногда пересекаться с путем симпатичной еврейской девочки, посещавшей женскую гимназию, располагавшуюся по соседству в Колпачном переулке. Да и жили обе семьи неподалеку. По субботам и праздникам посещали синагогу, до которой тоже было рукой подать по холмистым московским дорожкам. Семьи были знакомы между собой. Но если у Бриков с сыном проблем было немного, то у Каганов с дочерью были, да еще какие!

Лиля была на три года моложе Оси, родилась в 1891 году. Ее отец Юрий Александрович Каган служил присяжным поверенным. Помимо всего прочего юридического, занимался оформлением документов для евреев, селящихся в Москве в обход черты оседлости. Поскольку это часто входило в противоречие с законом, всё решали взятки полицейским чинам. На посредничестве Каган хорошо зарабатывал. Звали его вообще-то Урий. Как того библейского Урию Хаттеянина, у которого царь Давид жену Вирсавию увел и разразился покаянным пятидесятым псалмом. Мама Лили Елена Александровна была пианисткой. Но больше занималась детьми. Их было несколько, но важнейшую роль в истории треугольника суждено сыграть младшей сестре Лили Эльзе. Имена девочкам, кстати, дал папа в честь возлюбленных своего кумира поэта Гёте. Словно запрограммировал самих вырасти в возлюбленных литераторов.

Половое созревание плохо сказалось на Лилечке (сама себя она сокращала и Маяковскому велела – Лиличка), как ни парадоксально это звучит. Плохо в том смысле, что нимфетка чрезвычайно похорошела, превратилась в очень привлекательную юную особу. Все ее фотографические, живописные, графические портреты, что в ту пору, что в пору расцвета женственности, что даже в зрелом и весьма зрелом возрасте, показывают – эталоном красоты ее назвать нельзя. Но ведь чистая красота, чтобы оказываться всегда в центре внимания, чтобы обольщать мужчин, – не главное. Главными здесь становятся еще десятки порой малообъяснимых факторов: обаяние, шарм, остроумие, улыбка, умение строить глазки, умение вовремя восхититься собеседником и поддержать любой умный разговор, умение одеваться и раздеваться, способность вовремя рассмеяться и заплакать и т. д. Всеми этими искусствами Лиля овладела как-то сразу и в совершенстве. Секс и все предшествующие и сопутствующие ему игры, включая даже самую искреннюю любовь, сделались в ее руках и смыслом жизни, и главным способом комфортно существовать в любых условиях, и оружием, чтобы добиваться поставленных целей. Плохо только, что это оружие оказывалось порой весьма жестоким.

...

В старости Лиля Брик однажды сказала: «Я всю жизнь любила одного: одного Осю, одного Володю, одного Виталия и одного Васю», перечислив трех законных мужей и незаконного, самого знаменитого – Маяковского. Пошутила. Лиля Юрьевна вообще была очень остроумным человеком. И слукавила. Ложь всю жизнь была неотъемлемой частью ее натуры. Как, впрочем, и многих красивых любительниц кружить мужикам головы.