Самые странные в мире. Как люди Запада обрели психологическое своеобразие и чрезвычайно преуспели

После того как Церковь разрушила интенсивное родство, люди начали становиться все более индивидуалистичными, независимыми и ориентированными на себя нонконформистами, мобильными в плане выбора отношений. Они вступали в добровольные объединения, которые отвечали их интересам, потребностям и задачам. Гильдии, города, университеты, братства, церкви и монастыри в период Высокого и позднего Средневековья конкурировали за членов — искусных ремесленников, изворотливых юристов, успешных купцов, толковых студентов, преуспевающих прихожан и благочестивых монахов. Позже государства стали бороться за лучших иммигрантов — интеллектуалов, мастеров, инженеров и оружейников. Те, кто был недоволен своей нынешней организацией, могли перейти в другую или даже основать свою собственную. Успешными были те объединения, которые могли привлекать и удерживать наибольшее число самых качественных членов[543].

^{Рис. 10.5. Рост числа монастырей с VI по XV в. в Западной Европе в целом и в пяти европейских регионах по отдельности[544]}

Об интенсивности благотворной межгрупповой конкуренции в Средние века говорит распространение четырех видов конкурирующих добровольных объединений: городов, монастырей, гильдий и университетов. На рис. 9.7 мы уже видели рост числа новых городов; письменные источники убедительно демонстрируют способность людей голосовать ногами, отдавая предпочтение одним европейским городам в ущерб другим. Что касается монастырей, то на рис. 10.5 представлена общая картина с VI по XV в. Хотя число монастырей росло на протяжении всего раннего Средневековья, скорость их распространения увеличилась в X в. Например, в 909 г. монахи-бенедиктинцы из аббатства Клюни (Франция) добились расширения автономии, реформировали свои практики и реорганизовали подчиненные им общины. Клюнийские нововведения, которые включали ужесточение монастырской дисциплины, привели к быстрому росту числа новых обителей этого типа в течение X–XI вв. К концу этого периода джинн уже вырвался из бутылки: новые группы единомышленников расстались с клюнийцами и отправились в самостоятельное плавание, разделяя лишь общие представления о том, как лучше хранить благочестие, служить Богу и управлять религиозной общиной. Лучшие практики наиболее успешных монастырей копировались и модифицировались новыми обителями. Те из них, что были наиболее эффективны и популярны, в конечном итоге разрослись до наднациональных монашеских орденов; другие впадали в кризис и исчезали[545].

Достойный соперник Клюнийской конгрегации нашелся в 1098 г., когда благочестивый монах по имени Робер ушел из другого знаменитого аббатства вместе с 20 своими собратьями. Обосновавшись в отдаленной лесной деревушке на востоке Франции, они организовали новую религиозную общину, построенную на глубокой набожности, тяжелом труде, самодостаточности и самоотречении. Вслед за своими предшественниками из Клюни они создали иерархическую систему, которая допускала органический рост, поскольку «материнские» монастыри могли создавать и опекать «дочерние» обители. Чтобы добиться этого, они составили устав, который делал каждое новое аббатство независимым и в значительной степени самоуправляемым, но при этом встраивал его в единую иерархию с остальными монастырями, в некотором смысле подчиняющимися материнскому аббатству. В отличие от аббатов Клюни, главы организации демократически избирались братией из своего числа. Речь идет о цистерцианском ордене, который разросся по всей Европе, от Чехии до Ирландии, и на своем пике в XV в. насчитывал 750 обителей. К тому времени, однако, усилились доминиканский и францисканский ордены странствующих монахов-проповедников, которые в конечном итоге и вытеснили цистерцианцев[546].

«Монастыри… Ну кому какое дело до кучки монахов?» — если вы тоже так думаете, подождите. К монахам мы еще вернемся, когда будем обсуждать зарождение протестантизма, трудовую этику, моральную ценность ручного труда и технологические инновации. Монахи удивительно важны (впрочем, если вы один из них, возможно, вы не так уж и удивитесь)[547].

В период Высокого и позднего Средневековья, отставая от монастырей на одно или два столетия, резко возросло также и число гильдий. На рис. 10.6A показан стремительный рост числа гильдий на Британских островах, происходивший в основном в бурно развивавшихся городах Англии. Среди них были объединения купцов, писарей, кузнецов, пастухов, кожевенников, пивоваров и представителей многих других профессий, а также чисто религиозные братства. Помимо продвижения и регулирования общих экономических интересов группы, гильдии обычно обеспечивали своим членам взаимопомощь, разрешали их споры и наказывали за антисоциальное поведение (например, воровство); они даже (якобы) помогали своим членам попадать в рай. В отдельные эпохи и в отдельных регионах в гильдиях (напрямую или через супруга) состоял каждый взрослый городской житель.