Самые странные в мире. Как люди Запада обрели психологическое своеобразие и чрезвычайно преуспели

^{Рис. 13.3. Рост коллективного мозга в Европе с 1200 по 1850 г. Размер коллективного мозга показан здесь как комбинация численности населения европейских городов и взаимосвязанности между ними. Сначала мы предполагаем, что каждый человек может взаимодействовать со всем населением своего города. Кроме того, мы предполагаем, что каждый человек может взаимодействовать с жителями других городов или, по крайней мере, учиться у них, но возможность этого зависит от стоимости проезда между этими городами. Поэтому мы делим численность населения окрестных городов на стоимость проезда до них и прибавляем ее к численности населения исходного города, чтобы получить общий показатель взаимосвязанности. Затем мы вычисляем средний показатель взаимосвязанности для всей страны. Городские жители становятся более взаимосвязанными по мере роста их родных городов, увеличения населения и числа близлежащих городов, а также снижения стоимости междугороднего транспорта[695]}

Рост коллективного мозга Европы повлиял на повышение экономической производительности. Например, к XII в. европейцы создали прядильное колесо для шерсти. Это изобретение, представляющее собой первое известное применение ременного привода, удвоило или даже утроило производительность труда прядильщиков шерсти. Позднее, примерно между 1300 и 1600 гг., эффективность труда ткачей при изготовлении высококачественной шерсти увеличилась под влиянием гильдий на 300 %. В нанесении позолоты на печатную продукцию производительность на протяжении одного только XVI в. выросла на 750 %. В Лондоне цена на карманные часы упала с 1685 по 1810 г. примерно на 75 %, что свидетельствует о значительном повышении эффективности производства. Конечно, часть этого роста производительности, вероятно, была вызвана тем, что люди работали дольше и больше (глава 11), но множество конкретных изобретений и технологических усовершенствований указывают и на важную роль инноваций[696].

Моя мысль тут в том, что распад интенсивного родства не только подстегнул урбанизацию в Европе, но и изменил психологию этих новых горожан, сделав их непохожими на другие популяции по всему миру. Более высокий уровень индивидуализма и обобщенного доверия вкупе с большей мобильностью в плане выбора отношений приводили к тому, что люди чаще искали и развивали отношения с людьми, не являвшимися частью их социальных сетей. Основу для таких взаимодействий обеспечивали обезличенные нормы справедливости, честности и сотрудничества, а юридические контракты делали незыблемыми всевозможные договоренности. Все эти психологические и социальные перемены должны были повышать взаимосвязанность популяций и способствовать росту интенсивности инновационной деятельности. До сих пор мы рассматривали, как на инновации повлияли монастыри, институт подмастерьев и города. Теперь давайте обратимся к двум другим типам добровольных объединений: университетам и научным обществам.

Научные общества и протестанты

Университеты, которые, как мы видели, начали распространяться в конце XII в., также способствовали иннервации коллективного мозга Европы. Хотя до относительно недавнего времени они не оказывали большого влияния на техническое обучение или инженерное дело, они все же способствовали инновациям, облегчая циркуляцию в рамках Европы образованных людей и литературы, а также способствуя быстрому внедрению механических часов и печатных станков. Университеты создали класс высоко грамотных, мобильных интеллектуалов и профессионалов, которые работали в городских сообществах по всему христианскому миру юристами, врачами, администраторами, преподавателями и нотариусами. Также университеты давали приют и некоторую автономию интеллектуалам-полиматам, в том числе Исааку Ньютону и Даниилу Бернулли, что обостряло конкуренцию среди все большего числа богатых аристократов, которые, получив университетское образование, стремились окружить себя ведущими мыслителями и учеными[697].