Самые страшные чтения

– Тихо, – голос старика звучал по-прежнему ровно. – Так даже лучше.

– Да, не переживайте! – бодрым голосом включилась в разговор Ира. – Он у нас учится в специальной группе, знаете, в Москве сейчас все условия для…

Она не успела договорить. Только поразилась тому, как быстро свекор оказался рядом. И чудовищной силе, с которой он ударил ее кулаком в лоб.

Олег примчался уже в сумерках. Проклиная пробки, превратившие четыре часа пути в семь, он ввалился в знакомую дверь и натолкнулся на целую толпу местных, набившихся в сени.

Из комнаты донесся тонкий, карикатурно детский голосок:

– Васютка Коваль оправится, как новенький будет! И телятки народятся всем на зависть у баб Настиной коровки. Валюша жениха найдет! А Риту хворь отпустит. Засухи, как в тот год, не случится…

Олег растолкал стариков, шагнул в темную комнату. И увидел сына. Тот сидел на коленях у своей бабушки и вещал, пророчествуя удачу во всех делах всей деревне. Только вот тело у Андрюши было какое-то слишком уж большое. И голова, разве была у него такая здоровенная голова? Почему он выглядит так, будто лицо мало для громадного черепа? И еще он говорил…

Олег понял все еще до того, как разглядел наспех притороченные к детским щекам ремешки, крепящие кожу на лице старика. Понял, но не сразу смог поверить и застыл, беззвучно разевая рот.

– Не мешай, Олежка! – шикнули сзади. – Видишь, сынок твой нам благие вести принес!

– Прятал еще малого, скотина такая! – подхватил другой голос. – Знаешь же, что порода непростая у вас!

– Батя… – пролепетал Олег, робея и боясь сказать не то, совсем как в детстве. – Бать, ты чего наделал-то…

– Нет тут бати! – старуха покачала мужа, изобразившего обиженное хныканье. – Не видишь разве? Тут истина глаголет! Устами младенца!

Анастасия Пушкова Кот Конфуция

Дверь подвала захлопнулась, и я оказался в вязкой темной пустоте. Пустота цвета дыма сырых дров пахла лишайником и сырой глиной. Я бросился назад, туда, где слабо светилась щель по периметру косяка, замолотил кулаками, ногами – все тщетно. С той стороны щеколда, покусанная ржавчиной, стояла намертво.

– Проклятый сквозняк!

Мигнув в последний раз, погас светлый прямоугольник – близилась ночь. Старинный купеческий дом вздохнул, покряхтел стропилами и запер меня в клетке. Десять ступеней по прямой вверх, чтобы выбраться наружу.

Я вспомнил, что дома никого, бабуля обещала вернуться из города только завтра на утро.

Рубашка прилипла к спине, в животе заструились дорожки боли.

«Успокойся, – велел я себе. – Это только подвал с парой ящиков из-под овощей и остатками кукурузных початков».

Глубокий вдох и выдох. Мне определенно станет легче, если дойду до другого конца подвала и пойму, что там ничего нет.

Пошатываясь на слабеющих ногах, я заковылял вдоль шершавой кирпичной стенки. Невозможность оценить глубину заставляла вестибулярный аппарат сходить с ума.

Горло пересохло. Черный дым впереди посерел и свился клубком. Воображение нарисовало что-то живое внутри. Да нет, глупости. Я ступил точно в середину клубка и завопил, когда нога коснулась чего-то податливого. Клубок ответил низким кошачьим воем.

«Кот? Здесь?!»

Переход от панического ужаса до понимания оказался слишком резким. Колени предательски подогнулись. Серый клубок сменил гнев на милость, мяукнул и обрел два желтых глаза-светлячка.

«Да это же бабулин кот по кличке Дымок, черный как сажа!»

Голой коленки в дыре разорванной штанины коснулся мокрый нос, жесткая шерсть скользнула по руке, вызвав мурашки. Котейка замурчал, выгнул спину, да так старательно, что уперся мне в подбородок. Подвал вдруг стал не таким огромным и вполне уютным местом. Теперь рядом живое существо.

Кот уселся спиной, словно охраняя, и уставился куда-то в темноту.

Неожиданно утробное урчание зародилось в глубине его тела.

«Увидел кого-то?»

В этот момент мне отчаянно захотелось получить такие же глаза, как у кота.

Вокруг нас один за другим загорались светлячки, море светлячков, океан светлячков. Среди шороха, среди шуршания и топота мелких лапок. Крысы?! Их, должно быть, десятки здесь!

С душераздирающим воплем, слабо похожим на кошачий, мой охранник бросился на огоньки. Те прыснули врассыпную, а потом разом накинулись на кота. Шипящий и фыркаюший искрами клубок покатился по подвалу, поднимая сухую пыль. Один за другим гасли светлячки. Натужный писк, а потом «хрясть», когда мощные челюсти ломали шейные позвонки грызунов.

«Ай да Дымок, вот бабуле повезло с крысоловом».

Все закончилось. Кот растворился в темноте и снова превратился в туманный клубок дыма, который медленно поплыл ко мне, виляя из стороны в сторону. Я так и представлял роскошный черный хвост. Бабуля говорила, что предками Дымка были кошки благородной сибирской породы.

Мерное движение клубка гипнотизировало, как танец змеи. Я поймал себя на мысли, что глаза закрываются сами собой от пережитого или из-за холода. Два желтых глаза смотрели в упор.

«И когда он успел взгромоздиться мне на колени?»

Горячее влажное дыхание коснулось носа.

Кот становился все тяжелее, дыхание горячее, а глаза разгорались ярче.