Самые страшные чтения

Я вяло махнул рукой, пытаясь согнать наглеца, но повалился на бок, не в силах даже головы повернуть. В нос ударило смешение запахов крови и молока – было в этой смеси что-то жуткое.

– Ды… – начал я, едва ворочая языком, и тут осекся. Из дверной щели повеяло сквозняком и на миг прогнало дурман.

«Стоп, разве у бабули не белый кот? К тому же она повезла его в клинику в город. Но если так, тогда кто же со мной в подвале?»

Желтые светлячки вспыхнули с новой силой, в свете глаз блеснули клыки длиной с мизинец. В следующий миг они сомкнулись на моей шее.

Угасающим сознанием я понял – нечто только прикидывалось котом и оно не спасало меня от крыс, а отгоняло конкурентов. Да и крысы ли то были? Хотя… какая теперь разница?

Марина Крамская Песок

В Машеньке все было хорошо и красиво: загорелые длинные ножки, белесые бровки домиком, впалый животик, бледно-розовые ноготки. Костик поплыл в первый же день, когда она с матерью появилась на пляже, – чудо, а не ребенок! Себя Костик ребенком не считал, хотя только-только перешел в третий класс. Но Машенька-то вряд ли даже из детского сада выпустилась.

Подойти к ней было как-то страшно. Костик наблюдал, как она с помощью двух ведерок и совочка возводит многоярусный замок из песка. Песок слушался ее маленьких ручек беспрекословно: выходил из ведерка гладким кирпичом в кладку замка. Даже когда конструкция начала усложняться и башенки росли вверх, ни песчинки не просыпалось мимо.

Наблюдать за ней дальше не было сил. Костик поднялся с мокрого полотенца, выдохнул, как перед прыжком в холодную воду, и побежал. Прямо по замку.

Шмак! Нога раздавила две башенки и крепостную стену. Хрясь! Сломались сооруженные из веточек ворота.

– Ой, прости! – взмолился Костик не вполне искренне. – Не заметил!

Машенька подняла на него глаза. На мгновение почудилось, что зрачки у нее сжались в зерно. Губы задрожали.

– Прости, прости! – повторял Костик, пряча улыбку. – Давай я починю? Можем вместе новый построить.

Машенька задумалась. Губы дрожать перестали, их тронула робкая улыбка.

– Ладно, давай, – согласилась девочка.

Костик обрадованно принялся насыпать песок в ведерко, но куличики у него получались скверные – трескались, разваливались, осыпались в руках. Машенька, правда, из-за этого не расстраивалась. И даже напротив – улыбка ее все ширилась.

– А давай лучше ноги друг другу закопаем, – предложила она, когда стало ясно, что из Костика паршивый строитель. – Только чур я первая! Садись!

Костик послушно сел возле песчаных руин. Машенькины руки порхали над ним, горстями рассыпая мокрый песок. Под его тяжестью ногам было приятно и прохладно. Рыжая горка росла, закрыла коленки, пятки, большие пальцы. Костик не шевелился, только бы не пошла зловредная трещина.

– Ну вот, – Машенька взглянула на него, и теперь он уже не мог ошибиться – у нее и впрямь были кошачьи зрачки.

Но не успел Костик ничего сказать, как почувствовал странный зуд в ногах. Песок задвигался, защекотал, хотя внешне куча оставалась совершенно неподвижна.

– Курьи ножки, курьи ножки, – пропела Машенька, – не ходите по дорожке.

Костик дернулся, но сырой песок придавил гранитной плитой. Движение под ней не прекращалось, а ноги… Они стали легче. Будто песок незаметно и безболезненно слизывал плоть, оставляя только кости.

– Перестань, – прошептал Костик, но Машенька приложила палец к розовым губкам.

– Еще не все.

Раздался звонкий хруст. Костик почувствовал, как ступне стало прохладно. Кости до самой пятки разъехались в стороны, образовав три длинных пальца.

Машенька поднялась, отряхнула пыль с ладоней. Золотые искорки вспыхнули в воздухе.

– Мам, идем домой, – крикнула она. – Тут скучно.

Костик попытался закричать, но голос пропал. Машенька летящей походкой удалялась по песку, а из-под ее ножек летела золотая пыль.

По плите на ногах Костика пошла трещина. Он закрыл глаза, и в голове всплыл простой мотивчик: «Курьи ножки, курьи ножки, не ходите по дорожке!»

Костик пошевелил пальцами.

Из-под песка выехал загнутый птичий коготь.

Любовь Левшинова Смешно

«Есть Киа-Рио, а есть Киа-Дежанейро» – горело в настенной плазме. Не смешно – не заражена.

А племяшка хочет стать юмористом, когда вырастет. Иронично. Еще десять лет назад это было лишь развлечением.

«Если слышите смех, нажмите тревожную кнопку» – на повторе вещал динамик на улице. «Если начнете понимать шутки, значит, вирус заразил спящих в глазных яблоках паразитов, которые блокируют вентральный стратум, отвечающий за понимание юмора. В таком случае немедленно обратитесь за помощью».

Целый день в голове был сумбур. В метро передо мной человек рассмеялся над шуткой из громкоговорителя, звучащей перед названием станции. Люди в вагоне запаниковали, но ликвидаторы появились быстро. Зараженного увезли.

Поколению племяшки будет легче с этим справляться. У них не будет воспоминаний о прежней жизни.

В садик я приехала только к восьми, торопилась в зал продленки, но замерла. В пустом коридоре эхом разнесся детский смех.

Я нажала тревожную кнопку.

Шла на непривычный звук, пробирающий до костей.