Самый большой дурак под солнцем. 4646 километров пешком домой

Я не считаю машины, но перед входом их здесь, наверное, несколько сотен. Тоннель бесконечно долгий. Примерно посередине стоят два полицейских перед своей машиной. Я не знаю, как им удалось попасть сюда. Они взволнованно беседуют. Я вижу причину пробки: два тягача столкнулись друг с другом.

Я останавливаюсь и наблюдаю за происходящим: полицейские со своей машиной, гигантские тягачи, желтый свет тоннеля и фар, бесконечная очередь грузовиков. Как они разберутся? Как они собираются освободить тоннель, когда нет ни тротуара, ни распределительных полос?

Один из полицейских замечает меня, показывает на меня пальцем и орет: «Ты!!!» Полицейский бросает панический взгляд в направлении, откуда я пришел, а потом поворачивается к своему коллеге. Тот лишь пожимает плечами. Он выглядит так, как будто собирается что-то еще сказать, но потом опускает руку и лишь машет, мол, проходи. Его голос подгоняет меня: «Выходи! Здесь слишком опасно!»

Я наконец-то выхожу из тоннеля, его желтое освещение остается позади, а я вступаю в ночь.

Километровая пробка продолжается и в этом направлении, но здесь царит атмосфера вечернего пикника: моторы и фары выключены, из некоторых кабинок несется музыка, люди сидят вместе перед своими грузовиками и беседуют о чем-то. Некоторые играют в карты, кое-где видны бутылки водки. Один водитель грузовика бреется, глядя в зеркало заднего вида, другой спит. Больше часа я ковыляю мимо этой пробки, и, хотя ноги болят, на душе у меня легко: я-то могу идти куда хочу.

Я останавливаюсь на денек в красивом городке Биньсянь и радуюсь пагоде в центре него, а еще тому, что иероглиф слога «бинь» – тот же самый, что и в китайском имени Джули. Он означает «изысканный» или «украшенный».

Кстати, мы снова перезваниваемся. Это хорошо.

За городом Биньсянь начинается край пещерных храмов. Я лазаю по шатким лестницам, балансирую на деревянных лесах и вдруг оказываюсь перед мягко улыбающейся статуей Сюаньцзана, самого знаменитого китайского путешественника. Он одет в роскошные одежды, на голове нарядная шапка.

Сюаньцзан был буддийским монахом и современником У Цзэтянь. В 629 году, незадолго до того, как она приехала ко двору в качестве наложницы, Сюаньцзан просил у императора разрешение отправиться в Индию, чтобы принести оттуда на родину буддистские писания. И хотя император не разрешил, Сюаньцзан все-таки отправился туда. Его путешествие длилось семнадцать лет. Он прошел через западный Китай, Центральную Азию и добрался до Индии. Когда он наконец вернулся в столицу со свитками, его встретили как героя. Почти тысячу лет спустя с ним случилась та же история, что и с персонажами Троецарствия: его увековечили в романе о временах империи Мин.

Его история была сильно приукрашена в произведении «Путешествие на Запад», и это сделало путешественника широко известным. Потом о нем сняли сериалы, и сегодня уже каждый ребенок знает Сюаньцзана под псевдонимом Тан Сенг, Монах династии Тан.

Все знают, что он путешествовал с четырьмя духами-помощниками, которые выглядели как обезьяна, свинья, лошадь и уродливый мужчина, и все вместе они боролись против других духов и демонов. Мне потребовалась пара минут, чтобы понять, что статуя, перед которой я стою, изображает вовсе не самого Сюаньцзана, а его художественный образ Тан Сенг. За узду он держит лошадь, рядом стоят свинья и обезьяна.

Покинув пещерный край, я подхожу к поселку, окруженному шахтами. Повсюду клубится пыль. В одной гостинице сидят двенадцатилетние подростки и пьют пиво со вкусом лимона. Начинается полдень, на стене висит постер с водопадом. Еда не особо вкусная. Дети с пивом украдкой наблюдают за мной, один из них берет сигарету. Я бы желал сказать, чтобы они повременили с алкоголем еще хотя бы пару лет, но что я могу тут поделать. Я жую пресную лапшу и смотрю на водопад. Он светится голубым.

Ползать и лежать

Я прохожу мимо входа в шахту, и случается то, чего я никак не ожидал: какой-то рабочий машет рукой, приглашая пройти внутрь.

Я оглядываюсь назад, но за спиной у меня нет никого, к кому он мог бы обращаться. Он смеется и кричит что-то своим напарникам, и скоро я уже оказываюсь в преддверии шахты. Мужчины опираются на лопаты, поправляют кепки и улыбаются мне. Откуда я пришел? Сколько я уже прошел? Обедал ли я сегодня? Мимо нас грохочут ленточные конвейеры, перевозящие уголь. В воздухе висит завеса пыли, и лица мужчин под слоем угольной черноты выглядят как карнавальные маски.

Я провожу здесь немного времени, поскольку мне не хочется навлечь на гостеприимных шахтеров гнев начальства. И все-таки пару познавательных вещей мне удается вынести из шахты и из нашего разговора.

Первое: работа в шахте тяжелая, но здесь платят лучше, чем где-либо еще. Второе: в паре километров отсюда находится пещерный храм, больше и красивее, чем те, в которых я уже бывал.