Самый длинный месяц

— А вам-то что? — закобенился тот. — Что вы мне под шкуру лезете?

— Ну что ж, — скучным голосом негромко сказал Климов. — Перенесем свидание на понедельник. А пятницу, субботу, воскресенье, — он последовательно, один за другим, загнул на руке три пальца и показал их Червонцу, — ты проведешь в КПЗ. Посидишь, подумаешь, как нужно разговаривать со старшими. А заодно напишешь, где и как провел эту неделю. Кстати, у кого ты здесь остановился?

Поежившись от перспективы, показанной ему на пальцах, Червонец хмыкнул:

— Это вы умеете.

И хотя замечание было сделано как бы с издевкой, лицо его приняло извиняющееся выражение.

— Умеем, — с неодобрением в голосе отозвался Гульнов и встал из-за стола. — Елена Константиновна, распишитесь.

Климов подтолкнул Червонца к свободному стулу: посиди, остынь, подумай, и подошел к Легостаевой.

— Вот видите, нет никаких надежд, — сожалеюще разводя руки, сказал он в свое оправдание, и ему показалось, что он смалодушничал. Еще и не искал толком, а уже: «Нет никаких надежд». Ему стало стыдно и он, вместо того, чтобы утешить ее, стал буровить что-то об особенностях розыска пропавших без вести, о том, что за любой случайностью кроется закономерность, но она подняла свои померкло- грустные глаза и дотронулась до него так, точно он был музейным экспонатом, хрупкой статуэткой из императорской гостиной династии Цин.

— Я думаю, что вы его найдете.

Улыбка вышла жалкой, неуверенной.

— Все-таки одежду я узнала.

Климову стало не по себе. Вот уж чего ему не хотелось, так это усложнять ситуацию, и он махнул рукой.

— Гадать не будем. До свиданья.

Проводив ее до двери, он повернулся к Червонцу.

— Ну, давно освободился?

— Пятого…

— Чего?

— …июля.

— И за что сидел?

— За хулиганку.

Червонец сцепил пальцы и в упор посмотрел на Климова, точно с каждой резкой фразой утверждаясь в собственных глазах.

Не давал ему времени для передышки и тем самым отгоняя от себя сомнения в целесообразности дотошного расспроса, Климов через полчаса узнал, что приехал Червонец в их город «разжиться капустой», — получить должок с Витяхи Пустовойта и, по возможности, найти не пыльную, но денежную работенку. Остановился у двоюродной сестры своей матери, Гарпенко Анны Наумовны.

— Почему не прописался?

— А кому я нужен?

Неразмыкаемо сжатые пальцы его зашевелились, хрустнули.

— В порту не хватает рабочих, — подсказал Гульнов и присел на краешек стола. — Заработок есть.

— Ага, — ухмыльнулся Червонец, — заработаешь. Две пригоршни мозолей.

— На кладбище лучше?

— Башляют будь-будь.

— И что же ты там делаешь? Ямы копаешь?

— Ну, да! Я не совок, мастер по камню, — с неизъяснимо сладостной обидой в голосе сказал Червонец. — Орнамент, шрифт, портрет — все, что хотите.

Климов удивленно поднял бровь: довольно любопытно.

— Пустовойт пристроил? Чтоб должок не отдавать?

Червонец не ответил. По-видимому, в нем еще не улеглась гордыня. Да оно и понятно: нет ничего унизительнее расхваливать самого себя, но скольким людям в жизни приходится это делать! И ведь не раз, не два, а по семь раз на дню!

— Живешь у тетки?

— У нее.

— Сколько ей лет?

— Да черт ее поймет! За сороковку.

— Дети есть?

— У кого?

— У тетки.

Левый глаз Червонца смешливо прищурился.

— Имеется. Дочурка.

— В школу ходит?

— Замужем, — Червонец как-то издевательски при цокнул языком.

— Так сколько же ей лет? — удивился Андрей. — Матери за сороковку…

Червонец закинул ногу на ногу, но пальцы не разжал.

— Валюхе тридцать два, а тетке, — он слегка наморщил лоб — она ее в пятнадцать лет состряпала… Ей сорок семь.

— Да, молодая мамочка была, — с неодобрительной улыбкой подытожил Климов и записал на всякий случай ее адрес: Пролетарская, 14.

— Дочка живет с ней?

Червонец помотал башкой, расхохотался.

— Ой, не могу! Дом сумасшедших! Клянусь. Галошу на веревочке таскать… — Он явно уходил от ответа, и это стало раздражать.

— Имя, фамилия, адрес! Валентина, как ее по мужу?

— У, — еще раз деланно прохохотал Червонец. — Вы бы всех, как бабочек, булавкой и под стеклышко!

Климов не выдержал.

— Да что я тут с тобой торгуюсь, как цыган с попом? Отправить в камеру?

Напоминание о КПЗ подействовало на Червонца, сбило с него спесь, он стал сговорчивей.

—

—

—

—

—

—