Самый долгий день нашей жизни (СИ)

Брайан ожидал чего угодно, но только не такой реакции. Фредди коротко рассмеялся, и его смех пронизывала злоба. Сухая и горькая. Казалось, он давно ждал чего-то в таком духе, и теперь был хоть и раздосадован, но ни капли не удивлен.

— Нет уж. Разбирайся с ним сам. Ты мой юрист, черт возьми! Я просил тебя уладить это дело, объяснять Дэвиду, что между нами все кончено, а что в итоге? Его бездыханная тушка обнаружилась на полу в прихожей.

— Фред, ты меня не слышишь? Больше я не стану влезать в твои личные дела. Не всегда можно перебросить грязную работенку на чужие плечи.

— Как трогательно! Значит, я, по-твоему, бездушная скотина, а Миннси — ангелочек в беленьком? Ты ничего не забыл, дорогой?

Вдруг Фредди резко умолк. Упав на ближайший стул, он на сей раз сам наполнил стопку и залпом ее осушил. Его губы были по-прежнему растянуты в болезненной улыбке. Может, он и впрямь дрянь? Бесстыдная и безжалостная дрянь, которая с пугающей легкостью соблазняет людей и затем пожирает их. Но сейчас он был странно доволен собой. Настолько, что готов был, начисто позабыв про совесть, упиваться собственной мерзостью, как терпким и пряным вином.

Да и кому нужна эта совесть? От нее одни проблемы. Уж во всяком случае, в их бизнесе.

— Не дави на меня, Майами, — как-то необычно тихо произнес он. — Никогда не смей на меня давить. Вспомни-ка, что ты мне говорил совсем недавно. «Queen» теперь в первом эшелоне. Да, дорогой, это так! И я могу делать, что захочу. Трахаться, с кем хочу, — хоть с двумя или с тремя… никто не откажет Королеве. Если нашего ангелочка это не устраивает, пусть идет нахер! Я скучать не буду. Благо, у такой бляди всегда найдется, кому поплакаться в жилетку. Ведь он только корчит из себя крутого, всем хвастается, что работал с Маккартни. А на самом деле с него нечего взять, кроме его пухлой вонючей задницы…

Брайан не знал, что и думать. Он отказывался верить тому, что слышит, и честно говоря, успел уже тысячу раз пожалеть, что не развернулся и не ушел, пока еще было не поздно.

Боже правый, и это Фред?! Тот, с кем он жил бок о бок со студенческих лет и полагал, что знает его, как самого себя? Простодушный, отзывчивый, веселый парень, готовый по первой просьбе отдать другу все свои деньги, которые откладывал не один месяц?.. Нет, Брайан охотнее поверил бы, что настоящего Фредди похитили эльфы или унесла летающая тарелка, оставив взамен эгоистичного, высокомерного, капризного рок-идола, которого интересуют только удовольствия и который прекрасно знает, что ни одна женщина, ни один мужчина не в состоянии сказать ему «нет».

Услышанного с лихвой хватило, чтобы понять, о каком «Миннси» идет речь. О том, что парни вместе уже почти два года, к тому времени догадывались все вплоть до Рэтти и Кристала. Хотя Брайан не припоминал, чтобы кто-нибудь открыто обсуждал эту тему.

До сих пор его не особо заботил щекотливый вопрос ориентации Фреда — в конце концов, кто он такой, чтобы осуждать чужой личный выбор? Шокировало не то, что его друг спит с парнем, а тот неприкрытый цинизм, то бессердечие, с которым Фред прямо сейчас, на его глазах, отвернулся от любящего человека. От человека, причиной гибели которого — прямой или косвенной — он, Фредди Меркьюри, едва не стал.

При всем желании Брайан не мог найти этому поступку никакого оправдания. После случая в Майами девять месяцев назад разрыв был ожидаемым. Странно еще, что Фред тянул так долго. И все же, Брай никогда бы не подумал, что тот способен столь грубо надругаться над чужими чувствами, даже если в нем самом все давно перегорело. Никто — ни мужчина, ни женщина — не заслуживал подобного обращения…

***

27-е ноября 1991 года

— … Короче, на душе у меня тогда было тошно, — признался Брайан, покачивая кудрявой головой. — Говори, что хочешь, но в тот день Фред, черт возьми, перешел все границы!

— А дальше? — спросил Джон, до сих пор слушавший, не перебивая.

Брай пожал плечами.

— Дальше Майами удалось худо-бедно успокоить Фреда. Налил ему еще. Обещал, что попытается уладить дело по-тихому. Потом Фред усмехнулся, нехорошо так, с презрением, и говорит, что песню напишет. Специально для «толстозадого Миннси». Тот, мол, давно его просил… Наутро я не смог заставить себя даже в глаза Фреду посмотреть. Постоянно отворачивался, делал вид, что солнце слепит… Это я сейчас понимаю, что Фреда никогда нельзя было мерять той же меркой, что и других. Но тогда-то… нет, мне не просто противно было, а страшно. По-настоящему страшно. Оттого что люди, оказываются, могут так меняться. Веришь?

— Верю. Вроде, этот Миннс одно время постоянно таскался за нами в туры, Фреду прохода не давал. Такой низенький, светловолосый…