Самый долгий день нашей жизни (СИ)

Начало ноября, 1991 год

— Фред, ты будешь есть? — Джо вошел в спальню Фредди и осторожно приблизился к кровати.

Последние пару недель после возвращения из Монтрё Фредди почти не вставал, много спал. Он стал таким худым, что Джо мог поднять его без посторонней помощи. Оставалось надеяться, что он не откажется от жидкого куриного бульона, недавно снятого с плиты.

Фредди повернулся на подушках.

— Спасибо, милый, но я что-то не голоден.

Джо присел на край кровати, старясь подавить приступ паники. Он постоянно ловил себя на мысли, что боится. Собственно, в этом не было ничего удивительного, все они существовали в непрерывном страхе, думая о том, что именно этот день может стать последним в жизни Фредди. Джо старался не заглядывать даже на пару дней вперед. Жить только настоящим моментом — в этом было их единственное спасение. И все же, горестные мысли нет-нет да накрывали разум черным покрывалом.

Они с Фиби обзавелись пейджерами, чтобы всегда быть на связи. Он старался пореже выходить из дому и каждую свободную минуту проводил здесь, в большой хозяйской спальне с видом на сад, с огромной удобной кроватью и с…

… с умирающим Фредди на ней.

Еще он ходил в спортзал, вымещая там всю свою боль, всю злость на блядскую судьбу. Дома он был прежним. Обычным Джо… Хотя только Богу известно, чего ему это стоило.

— Ну пожалуйста, попытайся поесть хоть немного! Хочешь, я сделаю тебе сока из манго или еще чего-нибудь вкусного? — В его голосе отчетливо звучали просящие нотки, как у ребенка, который хочет еще посидеть за любимой компьютерной игрой, когда родители гонят его спать.

— Пока не хочу. — Фредди видел, что Джо расстроился и готов заплакать. — Не надо так. Я поем чуть попозже, хорошо? Обещаю тебе.

— Хорошо. — Джо хлюпнул носом и улыбнулся той светлой улыбкой, которая ничуть не изменилась за все эти годы. Она напоминала улыбку мальчишки, которому сказали, что сегодня в школу можно не ходить, а лучше устроить внеплановый День рождения.

Слезы испарялись с его лица так быстро, как это свойственно только детям, — вот что нравилось Фредди в этом парне больше всего.

— Иди ближе, дорогой. — Фредди, улыбаясь, похлопал по кровати рядом с собой. — Вот так, садись ко мне. Давай немного побудем вместе. Расскажи, как там у вас дела…

Джо с радостью устроился у него под боком и принялся докладывать о том, что происходит в доме и о кое-каких новостях, долетающих сквозь толстые стены их крепости, осаждаемой папарацци. Любимой темой Фредди были кошки, потому Джо решил сосредоточиться на проказах пушистых любимцев.

Словно услышав, что речь идет о ней, на кровать запрыгнула Далила. Дрожащей от слабости рукой Фредди погладил короткую густую шерстку. За сравнительно недолгий срок пребывания в Гарден Лодж эта молодая кошечка успела снискать особые привилегии. Хозяин по-прежнему искренне радовался, когда она расхаживала по его постели, несмотря на негодование Фиби, утверждавшего, что через катетер в кровь легко может попасть инфекция.

Как бы то ни было, дважды не умирают.

Джо рассказал, как утром опять доставал Оскара из корзины с бельем и о других мелочах. Как это ни грустно, именно кошек Фредди любит больше остальных обитателей этого дома. Пожалуй, кошкам здесь разрешалось все. И если где-то и впрямь существовал кошачий рай, то находился он по адресу: «Соединенное королевство Великобритания, Лондон, Кенсингтон, Логан-Плейс-1».

Бывало, Фиби устраивал им с Джимом истерики, говоря, что заколебался убирать отовсюду кошачью шерсть. Коты отвечали взаимностью, и Голиаф уже не раз портил его ботинки.

Завершив рассказ, Джо все же решился и осторожно обнял Фредди одной рукой, уткнулся в его макушку.

— Из головы не идет одна мысль, — глухо признался он. — Что, если это я тебя… тогда, помнишь, в Спрингфилде? — Ему с трудом давались слова. Голос срывался. — Я думаю, это вполне возможно…

— Или я тебя. Тогда же. — Фредди с грустью опустил глаза. Он чувствовал себя загнанным в угол — СПИД обложил его со всех сторон, забирая друзей одного за другим. Тони Бастин, Джон Мёрфи, Пол Прентер… поговаривали, что Кенни Эверетт тоже болен. Если бы они только могли знать заранее, чем обернутся их, в сущности, невинные ночные развлечения! Они никому не причиняли вреда — просто пытались прогнать долбаную скуку. Даже у Миннси, который по сей день корчит из себя «жертву неверности рок-звезды», в целом, все неплохо. Так что, если это — их наказание, оно едва ли соответствует содеянному. Сейчас Фредди с легкостью отдал бы все, что имеет, чтобы вернуть любого из этих людей. Увы, жизнь часто не оставляет нам выбора, а смерть — тем более.

С тех пор как не осталось ни малейших сомнений в том, что он инфицирован, Фредди боялся только одного — что невольно может стать причиной смерти еще кого-то из близких. С годами это все больше напоминало паранойю. Он стал избегать физических контактов, даже обычный поцелуй в щеку превратился в тяжелое испытание, ведь никто из врачей не мог ручаться на все сто, что им до конца известны пути передачи этой заразы.