Самый долгий день нашей жизни (СИ)

— Шоу? Отлично. Обожаю стриптиз. — Роджер красноречиво похлопал по подлокотнику. — Иди сюда… Знаешь, я тут подумал, ты права. Давай устроим грандиозный праздник! Разве мне каждый день исполняется сорок лет? Потом еще буду жалеть, что не отметил свое подлинное совершеннолетие на всю катушку.

Дэбби просияла и, бросив пакеты на диван, забралась к Роджеру. Поджав свои длиннющие ноги, утроилась у него на коленях, крепко обняла за плечи и принялась щекотно целовать в ухо.

— Ро, я тебя люблю! А давай попросим всех гостей нарядиться в какие-нибудь смешные костюмы? Я давно завидовала рассказам о вечеринках Фредди и хочу устроить что-нибудь похожее.

Роджера накрыло то особое чувство, когда человек полностью уверен, что поступает правильно, и даже камни с неба не заставят его изменить курс.

— Обязательно, малышка! Обязательно!

***

Фредди вышел из телефонной кабинки в холле небольшого отеля, где они с Барбарой снимали самый большой номер с двумя спальнями и гостиной, все еще не очень понимая, почему попросил набрать давно выученный наизусть номер Роджера. Это произошло как-то автоматически.

Буквально пару часов назад жизнь Фредди Меркьюри могла, как обычно пишут в газетных статьях, «трагически оборваться на горной дороге». Это было чистейшее стечение обстоятельств. Сразу два передних колеса угодили в лужу машинного масла, разлитого каким-то идиотом. Солнце подтопило асфальт. Машина была старой, рулевое усиление почти не работало. Водитель отвлекся на разговор… На полной скорости их автомобиль вылетел с дорожного полотна и, несколько раз перевернувшись, боком завис в полуметре над пропастью. Огромный камень задержал падение.

Первые минуты в голове стоял только звон. Стекло разбилось. Ремень безопасности спас Фредди жизнь, как бы абсурдно это ни звучало в его случае. Хорошо, что трасса была довольно оживленной. Уже через пару минут их доставали из машины. Фредди отделался ссадиной на больном колене и легким шоком. Водитель пострадал немного серьезнее — получил несколько ушибов и вывихнул плечо, но и это пустяки в сравнении с тем, что могло быть.

Конечно, Фредди моментально узнали, но у тех, кто подъехал к месту происшествия, хватило такта не беспокоить его лишними вопросами. Скорая помощь особо не понадобилась, врачи обработали ссадину и заклеили пластырем — вот, собственно, и все. Фредди ответил на вопросы местной полиции, подтвердив, что водитель не виноват в произошедшем, после чего офицер распорядился доставить его в отель. Инцидент был исчерпан.

Да, водитель не виноват, равно как и никто другой. Такое бывает. Никакого злого умысла — просто роковая случайность…

Все это время Фредди был крайне собран. Странное дело, он практически не испугался. В дороге до отеля он думал только об одном — как хорошо было бы поставить точку именно сейчас. Оказалось, умирать совсем не страшно. Несколько мгновений — и все кончено. Как это произошло с Джеймсом Дином, который однажды на пустом шоссе не справился с управлением и… остался вечно молодым, вечно прекрасным кинобогом. Будь он жив сейчас, кто знает, что стало бы с его славой и успехом, был ли он так же любим и почитаем десятилетиями.

Право, как жалко, что этого не случилось! По крайней мере, так куда лучше, чем подохнуть от позорной и страшной болезни под пристальным взглядом желтой прессы. Газеты публиковали бы скорбные статьи и заголовки о безвременно погибшем рок-кумире, вспоминая только хорошее. И никому не было бы дела до того, что там когда-то писали «The Sun» и подобные ей газетенки…

Очевидно, что чуда, которое он в глубине души продолжал ждать и на которое надеялся все это время, уже не произойдет. Лекарств, которые могли бы остановить уже запущенный процесс, нет, и вряд ли они появятся в ближайшее время. Фредди прочитал о СПИДе и его последних стадиях достаточно, чтобы понять: вряд ли болезнь будет к нему милосердна. Вновь и вновь перед глазами вставало лицо Пола…

Увы, Бог не проявил жалости, и жизнь продолжилась.

Приехав в отель, Фредди собирался было подняться в номер, но тут вдруг его как молнией поразило. Неожиданная, красивая и трагическая смерть — это было бы здорово, но тогда он бы так и не завершил ряд важных дел. У них в Монтрё осталось много незаконченного материала — возможно, он успеет записать еще альбом или даже два. Мэри скоро должна родить. Неужели он не хочет увидеть своего будущего крестника? Все же она хотела, чтобы он был отцом ее ребенка, пусть даже таким образом. И потом, ничто ведь не помешало зороастрийцу стать крестным для младшего сына Мака…

Но главное — завещание. Оно давно составлено, все, что у него есть, отойдет Мэри, о чем он не раз говорил в интервью. Парням его деньги не нужны, но как быть с авторскими правами? Надо было безотлагательно обсудить этот вопрос с Майами. Еще в первой редакции не было ни слова о Джо, а ведь он тоже болен и нуждается в дорогостоящем лечении. А Джим и Фиби? Он взял на себя ответственность за этих парней и должен позаботиться об их дальнейшей судьбе. И будь он проклят, если кому-то из них после его смерти придется искать работу!