Самый долгий день нашей жизни (СИ)

С Джимом Фредди всегда был предельно откровенен. Так уж повелось с их первой встречи. Любая серьезная проблема парней, будь то неприятности с прессой или банальное нездоровье, становилась проблемой лично его, Джима Бича. Он знал всех женщин, с которыми встречались участники группы. Знал всех любовников Фредди. По своим каналам он интересовался этими личностями, стараясь не допускать проколов. Никто из них не должен был иметь никаких дел с журналистами. Если пресса ищет жареного — на здоровье! Всегда можно закатить очередную «скандальную вечеринку», о которой будут ходить легенды и писать все желтые издания. Пригласить заинтересованных — пусть насмотрятся, напьются и напишут то, что нужно. Прикармливать журналистов, организовывать специальные «сливы» информации и маленькие пиар-бомбы — в этом Джим поднаторел.

Маркетинг — и ничего личного. Но нельзя было оставлять лазеек для реальных скандалов и шантажа.

Фредди полностью поддерживал его политику. Тем удивительнее, что он вдруг отчебучил такой финт. Если даже сейчас проблема полностью решена, это не значит, что не нужно знать причину. Потому Джим заранее запланировал совместный ужин. Позвонив в Гарден Лодж, выспросил у Джо планы Меркьюри на ближайшее время, потом заказал столик в одном из самых шикарных и старых ресторанов с отменной кухней — даже не просто столик, а, можно сказать, отдельный кабинет! Нейтральная территория всегда важна. За хорошей едой и выпивкой люди становятся сговорчивее и лояльнее. Джим догадывался, что Фредди и сам не прочь поговорить, и устроил так, чтобы им обоим было удобно.

Ровно в восемь он, устроившись за столиком, заказал лучшее шампанское из предложенного ассортимента, и принялся ждать, настраиваясь на не самый приятный разговор. Было очевидно, что он вряд ли услышит что-то хорошее, но думать о самом плохом не хотелось категорически.

— Что-то ты, Майами, совсем уединился! Надо же, такой приват. Про тебя поползут слухи! — Фредди зашел в закуток и опустился за стол.

— Ничего страшного. После стольких лет с вами, мой милый, мне уже не страшно ничего. — Джим улыбнулся и протянул ему меню. — Позови официанта, пусть откроет шампанское и примет заказ. Я буду фирменный стейк, а ты сам выбирай.

Через несколько минут, когда просьбы гостей были учтены, и парень, обслуживающий столик, удалился, Джим поднял бокал:

— Давай за успех будущего тура! Чтобы вам вновь удалось доказать всему миру, что вы — лучшие!

— Давай, дорогой! Это будет лучший тур в моей жизни. Обещаю тебе, не будь я Фредди, мать его, Меркьюри. И пусть все, кто проговаривал о распаде «Queen» в последние годы, идут в задницу! — Фредди засмеялся, привычно прикрыв рот рукой.

Принесли заказанные блюда. Джим, как было принято, переключился на обычную светскую беседу. Фредди поинтересовался, как дела у Клаудии и детей. Разговор был вежливым и непринужденным, но… Джим прекрасно знал, что он — не друг для Фредди, равно как и для остальных парней из группы, не говоря уже о гастрольной команде. Он — менеджер. Не больше и не меньше. И хотя теплые отношения связывали его со всеми этими потрясающими людьми, он никогда не забывал святого правила эффективного управления — ничего личного. Именно это позволяло ему наиболее продуктивно решать лавину вопросов и проблем, неизбежно возникающую в бизнесе.

После отличного десерта они заказали коньяк. Стало ясно, что пора перейти к главному.

— А теперь к делу, Фредди. Только пойми меня правильно, я жду от тебя не исповеди, а, как всегда, правды. Ты не хотел ехать в полностью подготовленный тур, почему? Это то, о чем я думаю? Или что-то иное? — Джим грел рюмку в руке и смотрел на Фредди добрыми и умными глазами.

— В зависимости от того, о чем ты думаешь, дорогой.

— Не будем ломать комедию. С тобой что-то происходит, верно? Что-то нехорошее…

— Твои шпионы кругом, да?

— Какие шпионы, о чем ты! — Майами быстро взял гнев под контроль. — Скажи только одно, я думаю в правильном направлении?

— Да, — выпалил Фредди, не выдержав пристального взгляда. Все равно этот разговор должен был состояться, так к чему тянуть? — Ты думаешь в правильном направлении. Я боялся, что, если перед началом тура нас обяжут пройти тесты на ВИЧ, страховая компания откажется давать добро, но как-то обошлось. Джим, у меня ВИЧ.

— Ты уверен? — спросил Майами, побледнев.

— Это подтвердили несколько анализов в разных лабораториях. Более того, в разных странах. Сомнений быть не может. Это конец. Говорю тебе, как врачу или священнику. Это — мой последний тур. — Фредди опустил голову. — Никакого продолжения. Ни Японии, ни Америки — ничего вообще. Я разговаривал с Аткинсоном и еще несколькими специалистами. Пока зараза просто живет во мне и иногда приводит к сбоям. Но… нагрузки и смена часовых поясов не рекомендуются. Веселая жизнь для меня закончилась, дорогой. Секс, наркотики и рок-н-ролл отныне в прошлом. Совершенно точно. Я не знаю, что делать…

Джим был морально готов к этим словам, хотя только Богу известно, как он не хотел их услышать. Сорок лет… Фредди всего сорок. Диагноз «ВИЧ» означал смертный приговор…