Самый яркий свет

— А зачем тебе рабочие из крестьян, Александра Платоновна? — поинтересовался Император.

— Затем, Павел Петрович, что я-то работников пока на свои заводы найду, мне не так много еще надо. Но завтра уже не хватит добрых мастеров, придется учить срочно. Я ведь была и во Франции, и в Англии, видела, как там все устроено. И скажу Вам, Государь, что отстать мы можем от них безнадежно, если сейчас упустим.

Советники вновь зашушукались, но Император ударил ладонью по столу, призывая к тишине. Он с интересом смотрел на меня, улыбаясь своим думам, и покрутил ладонью в воздухе, призывая продолжить.

Я кивнула и высказала мысль, которая уже некоторое время жила в моей голове:

— Так повелось давно, что везут наши купцы из Европы товар, а туда продают сырое только. Продадут наше железо, обратно получат станок. Продадут шерсть, а купят сукно, а то и платье. Получается, что выгода остается не у нас.

— Как не у нас? — удивился Вязмитинов. — Купец же в убыток торговать не будет.

— Не в убыток, но прибыток основной не у него, — поддержал меня Канкрин. Согласие министра финансов дорогого стоило! — Права Болкошина, Сергей Кузьмич. Англичанин покупает здесь дешево сырье, которое в производстве почти ничего и не стоит, но с него и прибыль низкая. А у себя из него перерабатывает в товар, где разница между затратами и ценой уже значительно больше. И везет его сюда, а Россия по итогу в убытке остается, потому что получает от вывоза меньше, чем тратит на ввоз. Или не тратит, если не покупает, но тогда опять права графиня — начинает отставать, потому что сама не производит.

Егор Францевич очень четко высказал то, о чем я в последнее время думала. А ведь пришлось, потому что Вяжницкий передал мне список станков, которые по мнению инженеров необходимо было бы закупить как можно скорее. И все они могли быть приобретены только во Франции или в Англии. А на мой вопрос, почему нельзя заказать на русских заводах, ответил, что никто такого у нас не делает. Ни фрезерного, ни прессов хороших.

Фрезеровщик на всем заводе один, только он умеет читать чертежи, обучен счету не на пальцах и понимает суть своего дела. К нему в помощники я потребовала поставить пару мальцов посмышленее, а Вяжницкий, наконец-то, проникся необходимостью образования для рабочих. Но выучить даже минимальной грамоте взрослого оказалось куда как сложнее, чем его отпрыска.

— Еще слышал, что жалование на заводах своих подняли, Александра Платоновна? — спросил Козодавлев.

— Так, подняла, — я кивнула и с вызовом посмотрела на присутствующих. — И могу объяснить, хотя уже и утомилась это делать. Хороший мастер стоит много не потому, что он умеет что-то делать, а потому, что нового надо обучить, а на это придется потратиться поболее, чем если бы все это время платили старому. Ведь работа все это время будет стоять, и потом он еще долго дурной товар делать будет. Зато теперь мои работники от меня ни в жизнь сами не сбегут, секретов не растреплют. И государству польза.

— Эта какая? — поинтересовался Император.

— Такая, Ваше Величество, что получают они больше, но и тратят теперь тоже больше. Значит, кто-то больше зарабатывает, а это налог в казну.

Эту мысль принялись бурно обсуждать все собравшиеся, упрекая в том, что и прибыль снизится, ведь жалование — это расход. Я же яростно доказывала, что если вокруг будет много если не богатых, то обеспеченных подданных, то и мой завод заработает больше, продавая им товар. Но главное — выйти на заграничную торговлю, привлекая в страну не продукцию, а деньги.

— Вот потому и нужны грамотные в стране, чтобы больше таких рассуждений было! — горячился министр финансов. — Я о том же уже год говорю! Нельзя на базаре жить, продавая за бесценок полученное даром!

— Эдак дадим грамоту холопам, жалования высокие положим, так крепостных и освобождать потом в самом деле придется, — снова возмутился Вязмитинов.

— А все равно рано или поздно придется, — ровным голосом ответил вдруг Аракчеев.

Все удивленно посмотрели на графа, Император же с хитринкой в голосе спросил:

— Вот не ожидал от тебя, Алексей Андреевич! От кого угодно другого — да, но не от тебя. Изволь объясниться.

Несмотря на осуждающие вроде слова, тон Государя был спокойным и заинтересованным.

— Изволю. Предками нам завещано было так — одним владеть и править, другим — служить в крепости и покорности. Но меняются времена, как бы то прискорбно ни было. Права графиня в том, что сейчас отстать можем безнадежно, если по заветам дедов жить будем. Мир меняется, и выживет не тот, у кого людишек больше, вера сильнее, а тот, кто сможет вовремя изменить себя, государство свое. Промышленность нам нужна, а к ней наука серьезная. А к промышленности нужны те, кто ее продукт покупать будет. Много ли холопы купят? Потому да, науку двигать надо.

— Так есть наука у нас, и университеты, и Лицей этот ваш, — не согласился военный министр.

— В тех университетах одни дворяне учатся, да и те туда идти не хотят, — снова встрял в разговор Канкрин. — Студентов на пальцах пересчитать можно.