Самый хищный милый друг

Мсье Массон довольно улыбнулся — он питался Колиным восторгом. Ему было приятно, что молодой путешественник, впервые очутившийся во Франции, так бурно реагирует на красоты столицы. Коля, действительно, был переполнен эмоциями, изысканная и величественная архитектура Парижа его пленила.

Но только архитектура.

Двадцать минут назад, в холле гостиницы, он бесхитростно поинтересовался:

— Слушайте, а тут белые люди, вообще, встречаются? Или в Париже живут одни негритосы?

Едва не схлопотал подзатыльник от шефа, еле увернулся.

— Вот спасибо, что у Кристиана не спросил! — сдержанно прорычал шеф. — Смотри, не ляпни что-нибудь подобное при французах!

— Не, а что? — похлопал глазами Николай. — В аэропорту вы не видели? И пока по городу колесили… Черным-черно! Мать честная! Сплошняком одни негры!

— Рот закрой, — приказал Кирилл Андреевич.

— Коля, ты что! — поддержала я начальника. — Забыл о знаменитой толерантности европейцев? Никогда, никогда не произноси слова негр и негритос, боже упаси! В крайнем случае, говори афропарижанин. А еще лучше, вообще не касайся этой темы! Испортишь нам отношения с французами.

— Ну-ну, — скептически хмыкнул Коля. — Друзья, мы, по ходу, в Африку приехали!

— Убью, — глухо пообещал директор.

* * *

В машине Кристиан предупредил моего шефа: в присутствии Дефоссе — ни слова по-английски, знает плохо, поэтому нервничает.

В просторном лимузине француз и директор сидели рядом, а мы с Колей — напротив, спиной к движению. Кирилл Андреевич кивнул и посмотрел на мои плотно сжатые коленки, обтянутые телесными, с легкой искоркой, колготками. Мсье Массон посмотрел туда же. Подол платья, конечно же, уехал. Я перехватила быстрые взгляды мужчин и улыбнулась. Кирушка и Кристианушка тут же принялись оживленно обсуждать восьмой пункт контракта…

В одном из небоскребов Дефанса, в стеклянном переговорном зале на тридцатом этаже нас ждал вице-президент концерна и еще несколько менеджеров. Коля, наконец-то, встретился с братьями по разуму — Жан-Люком и Пьером — и только присутствие высшего руководства удержало друзей от неистовых объятий, они смогли лишь церемонно пожать друг другу руки.

Анри Дефоссе был симпатичным шестидесятилетним дядькой, полностью седым, в стильных очках и элегантном костюме. Он встретил нас с учтивым гостеприимством, и я подумала, что мой босс не зря истратил столько денег на прием французов и так с ними нянчился — все затраты скоро окупятся с лихвой.

Вице-президент говорил на изумительном французском, я таяла от того, как он произносит дифтонги и закрытые звуки, это было волшебно!

После обмена приветствиями, мужчин вдруг унесло в сторону — они принялись восхищаться красотой русских женщин. Они страстно обсуждали эту тему, посматривая на меня. А я (единственная дама в стеклянном зале) переводила и краснела от смущения.

Потом, к счастью, они все-таки приступили к работе — уткнулись в договор, начали листать страницы и обсуждать выделенные маркером абзацы.

Один час, второй, третий…

Надо сказать, что на вице-президента произвело впечатление то, как я владею французским. Он даже отпустил шутку в адрес Массона:

— Подумать только, нашелся переводчик, способный понять твой жуткий акцент! — смеясь, заметил он и похлопал Кристианчика по плечу.

Я вспомнила, как рыдала в первый день знакомства с мсье Массоном и считала себя тупицей, потому что не понимала ни одного слова из его дьявольской скороговорки. А как злился в тот день Кирилл Андреевич! Он меня ненавидел, готов был уничтожить.

Но это было очень давно, наверное, в другой жизни. И в то же время — всего полтора месяца назад…

Кирилл

Да, с капризным директором филиальной сети пришлось повозиться, но вице-президент компании, похоже, решил компенсировать Кириллу все нервные затраты на этот контракт.

Впервые переговоры проходили так гладко. Мсье Дефоссе то отпускал шуточки, то жаловался, как страдает французский бизнес от антироссийских санкций.

Кирилл понимал, что значительную лепту в создание милой и непринужденной атмосферы внесла Катя. Все мужчины пристально смотрели на девушку, пользуясь правом пялиться на переводчицу сколько влезет — она же переводит, им надо внимательно ловить каждое ее слово.

Мягкий утренний свет лился сквозь стеклянные стены огромной переговорной комнаты. Катя выглядела потрясающе, а ведь она всю ночь болталась в небе или стояла в очередях на паспортный контроль.

Французы млели от того, какая у них очаровательная и высококлассная переводчица, а у Кирилла сносило башню. Катя напоминала нежную утреннюю розу, случайно распустившуюся посреди серых валунов. Чудесный цветок в жестоком царстве бизнеса.

— Кстати, господа, а нас не арестуют за использование детского труда? — пошутил в очередной раз Дефоссе. — Во Франции строгие законы, а у нас слишком уж юная переводчица!

Кристианчик откровенно радовался тому, как устраиваются дела. К пятому часу встречи его вьющиеся волосы были живописно всклокочены, а ноздри безразмерного носа возбужденно трепетали, как у гончей, взявшей след.