Самый красивый из берсальеров

— Очевидно, он зашел к вам после встречи с домом Марино и братом Стеллы Дани.

— Ну, я в основном мыл бокалы да рюмки, а потому не очень-то смотрел, что делается на другом конце стойки… и только обернувшись, вдруг увидел… как думаете, что, синьор комиссар?

— Не знаю, но, надеюсь, вы нам расскажете!

— Я увидел, что Монтасти хлопает берсальера по плечу! Тот удивленно вытаращился на жениха Элены и спросил, чего ему надо.

Ренато Бурдиджана добросовестно описал дальнейшие подробности сцены между Нино и Лючано, правда для вящего интереса несколько драматизировав и приукрасив события.

— Ну вот, поэтому, прочитав в газете, что беднягу Регацци зарезали, я счел своим долгом поставить в известность полицию.

— И совершенно правильно! Вы на редкость сознательный гражданин, синьор Бурдиджана.

— К вашим услугам, синьор комиссар, и к услугам правосудия!

— Это одно и то же, синьор… Вы случайно не знаете, где живет Монтасти?

— Нет…

— А где он работает?

— Тоже нет, но могу дать вам адрес его невесты, Элены Пеццато… Виа Карло Видуа, десять… Это тоже в квартале Сан-Альфонсо де Лиджори.

— Evidentemente![26]

Выпроводив кабатчика, Дзамполь повернулся к шефу.

— В конечном счете, возможно, Анджело Дани ни при чем? — заметил он.

— Это мы решим, после того как немного побеседуем с Монтасти. Поехали на виа Карло Видуа, Алессандро!

Уже возле дома Пеццато инспектор предупредил, что днем у них очень мало шансов застать Элену.

— Ebbene![27] Тогда нам скажут, где она работает, и мы отправимся туда.

Полицейские долго звонили в дверь и, ничего не добившись, решили, что все семейство отсутствует. Но, когда они уже собирались уходить, Ромео вдруг схватил спутника за руку и велел прислушаться. Дзамполь тоже навострил уши и скоро уловил чьи-то крадущиеся шаги в глубине квартиры. Тарчинини рассердился и замолотил в дверь кулаками.

— Мы знаем, что тут кто-то есть! — крикнул он. — Отоприте, или нам придется вышибить дверь!

Прошло еще несколько секунд, потом мужской голос приказал:

— Открой, Эмилия!

Однако Эмилия, видимо испугавшись, начала возражать.

— Оттавио, умоляю тебя! Подумай, что ты… — услышали полицейские.

— Прекрати хныкать и отопри дверь!

В замке повернулся ключ — синьора Эмилия, очевидно, не привыкла спорить с мужем. Дверь отворилась, комиссар шагнул в квартиру, но почти сразу с живостью отскочил, не желая стоять под дулом охотничьего ружья. Дзамполь никак не ожидал столь резкого маневра, поэтому комиссар навалился на него всей тяжестью и, что хуже всего, пребольно наступил на ногу.

— Per bacco![28] — взвыл Алессандро.

Пытаясь высвободить ногу, он резко толкнул шефа в спину, и тот, вне себя от ужаса, снова оказался перед самым дулом.

— Стойте! — грубо рявкнул державший ружье Оттавио.

Муж Джульетты с удовольствием выполнил бы приказ, но, потеряв равновесие, поскользнулся, с бешеной скоростью налетел прямо на ружье и, чтобы не упасть, инстинктивно вцепился в ствол. Оттавио от испуга спустил курок, и весь заряд дроби, пробив полу пиджака Тарчинини, угодил в пол у ног инспектора. Тот побледнел как полотно. Испуганный крик Эмилии, удивленный — Оттавио, проклятия Дзамполя и дикие вопли комиссара смешались в невыразимо разноголосый гул, а потом наступила гробовая тишина. Каждый думал, что могло произойти, если бы… Больше всех явно переживал Оттавио — дрожь сотрясала его с головы до ног. Алессандро, сердито сверкая глазами и угрожающе выставив вперед подбородок, надвинулся на хозяина дома и сунул ему под нос револьвер.

— Ma que! Насколько я понимаю, вам вздумалось поиграть в гангстеров, а?

Эмилия, не сомневаясь, что сейчас станет вдовой, отчаянно заревела. От неожиданности инспектор чуть не выстрелил, что, несомненно, стоило бы Оттавио жизни. А Тарчинини все еще сидел на полу, судорожно соображая, каким образом он очутился у ног Оттавио и почему держится за ствол ружья. Что-то тут было явно не так… Всеобщее напряжение достигло крайнего предела и, вероятно, разрешилось бы самым неприятным образом, не появись в тот момент закутанная в цветастый домашний халатик юная особа.

— Dio mio! — сквозь слезы воскликнула она. — Что тут творится? Революция?

Синьора Эмилия, как и следует хорошей матери семейства, тут же забыв обо всех заботах, бросилась к дочери.

— Клянусь Распятием, ты что, сошла с ума, Элена? Неужели ты хочешь умереть? Встать в таком состоянии…

И она увела девушку подальше от поля сражения. Комиссар поднялся на ноги, печально разглядывая изуродованную полу пиджака.

— Смотрите, что вы наделали! — с горьким упреком сказал он хозяину дома, чуть не отправившему его на тот свет. — И что это за странная привычка встречать гостей с ружьем?

Дзамполь, решив, что объяснения неуместны, повернулся к комиссару.

— Я его арестую, шеф?

— Минутку, Алессандро. Пусть сначала расскажет, что на него нашло. Кто вы такой, синьор?

— Оттавио Пеццато… А вы?

— Комиссар Тарчинини… А это инспектор Дзамполь… Кто нам открыл дверь?

— Моя жена Эмилия… Девчушка в халате — наша единственная дочь Элена.

— И чего ради вы взялись за ружье?

— Я думал, что пришел Лючано, дочкин жених…