Самый красивый хулиган

Это зрелище распаляло так, что он с трудом останавливал себя, заставляя не торопиться. Ему хотелось дать Ане прочувствовать каждое его прикосновение, поэтому он продолжал гладить ее невыносимо медленно и сдался, только когда она сдавленно всхлипнула, закусив нижнюю губу.

Эрик неторопливо стянул с Ани колготки вместе с бельем и отложил их в сторону. Потом снял с себя футболку и бросил ее куда-то за диван. Девушка слышала шелест одежды, звон пряжки и звук расстегиваемой молнии и чувствовала, как нарастает напряжение в теле.

– Перевернись, – попросил Эрик, проводя ладонью по ее животу над поясом юбки.

Когда Аня легла на живот, он вдруг взял ее руки и свел их вместе у нее за спиной. Когда по пояснице скользнул капрон, она догадалась, что он собрался делать.

– Ты не против?

Аня затрепетала от горячего шепота прямо в ухо и едва заметно кивнула. Почему-то она была уверена, что не сможет сейчас выдавить из себя ни слова. Все ее существо сжалось до болезненного возбуждения и Эрика, связывавшего ее запястья ее же колготками. Медленно и аккуратно, так медленно, что хотелось кричать от нетерпения.

– А тебе идет, – хмыкнул Эрик, целуя ее между лопаток. – Вот так и лежи.

Аня возмущенно дернулась, показывая, что думает о его шутке, а он в ответ только фыркнул, задирая вверх ее короткую рабочую юбку.

– Небольшое наказание пошло бы тебе на пользу, – заметил Эрик, оглаживая руками ее ягодицы. – Но я сегодня добрый.

Ане подумалось, что дело вовсе не в доброте, а его возбуждении, которое она чувствовала бедром, но ничего не сказала. Ей нравилась эта игра, нравилось то, как его пальцы скользят по ее коже, нравилось предвкушение, которое нарастало с каждой секундой.

Ей хотелось, чтобы он снова потрогал ее, а еще лучше – вошел в нее, но он только гладил ее спину и ягодицы, пуская по коже мурашки.

Эрик, как завороженный, смотрел на лежащую перед ним Аню, и чувствовал себя так, словно это он тут был связан, причем по рукам и ногам и вовсе не колготками. Анина покорность сводила его с ума, и он чувствовал, что сдается ей в плен, без возможности на побег.

Возбуждение шумело в ушах, выжигало вены, пекло где-то в груди и искало выхода. Эрик потрогал Аню между ног с наслаждением ощущая, какая она влажная и горячая, а потом обхватил ее бедра и чуть потянул на себя, чтобы она встала на колени.

Аня всхлипнула, когда Эрик вошел в нее одним резким движением. Впервые он двигался так размашисто и быстро, и это оказалось чертовски хорошо. Он прижимался грудью к ее спине, тяжело дышал в шею, снова и снова проникая в нее. Это было ярко и остро, лучше, чем все, что было у них до.

Эрик не сдерживался и чувствовал, что Ане так же хорошо, как и ему самому. Она кусала подушку, но ей все равно не удавалось сдерживать рвущиеся из груди стоны наслаждения. Эрик проникал в нее снова и снова, одновременно лаская ее пальцами, и Аня задыхалась от ощущений и пошлостей, что он хрипло шептал ей на ухо, а когда ей показалось, что лучше быть уже не может, она ощутила острое и ни с чем не сравнимое наслаждение, пронзившее все ее тело.

Эрик кончил сразу после нее, а потом они без сил повалились на диван.

Аня чувствовала себя мягкой и невесомой, и, если бы Эрик не давил на связанные за спиной руки, она бы, наверное, так и вырубилась, растворившись в удовольствии, которое искорками бегало по телу, как ток по проводу.

– Это было нереально, – выдала она, когда к ней вернулась способность говорить.

– Это задумывалось, как наказание, – фыркнул Эрик. – Я должен был остановиться, когда связал тебе руки.

Как будто это вообще было возможно.

– Ну, если хочешь, можешь меня отшлепать, – игриво предложила Аня.

– Что-то мне подсказывает, что это будет никакое не наказание, – усмехнулся Эрик, скатываясь вбок и развязывая ей руки.

Аня растерла чуть затекшие запястья и уже хотела продолжить рассуждать на тему преступлений и креативных наказаний, как вдруг заметила Чипса, который сидел на ковре перед диваном и таращился на них своими глазами-пуговками.

Аня стянула с подлокотника плед и накинула на себя и Эрика. Хотя Чипс, разумеется, ничего не понимал, было как-то очень не по себе.

– Чипс, а ну прекращай пыриться, извращенец! Брысь! – Аня кинула в пса подушкой.

Чипс жизнерадостно тявкнул, радуясь, что на него наконец-то обратили внимание, а потом засеменил к двери, намекая, что готов прогуляться. Аня тяжело вздохнула, а потом заставила себя оторваться от дивана и пойти наверх, чтобы одеться.

Эрик собрал с пола вещи, оделся и уселся на диван. Анины колготки немым укором валялись рядом с ним, напоминая о том, что он вообще-то собирался прекратить отношения, а не увязнуть в них по самое не хочу. Снова некстати вспомнилась дурацкая пуговица, с которой все началось.

Аня вернулась через пару минут, прицепила поводок к ошейнику Чипса, и они втроем вышли на улицу. Чипс сразу же потащил их в сторону помойки, которая находилась за последним участком на границе с лесом.