Самый красивый хулиган

– У приличного музыканта должна быть скандальная репутация, – хихикнул Эрик. – Люди такое любят. Ты только подумай, пройдет пара лет, я прославлюсь, буду выступать где-нибудь в Европе, а тут бац, и выходит статья: «гений воровал золотые кольца в захолустном ресторане» – вот это поворот! Это будет самая громкая новость в этой глуши за последние лет сто.

– Ага, а потом Зинка даст интервью газете и скажет, что ты был местным криминальным авторитетом.

Близнецы рассмеялись одновременно с тем, как у Насти зазвонил телефон. Она встревоженно посмотрела на экран, вдруг это Ярик, но звонила мама.

– Кажется, веселье начинается, – хмыкнула Настя, принимая звонок и прижимая телефон к уху.

* * *

Вернувшись домой, Ярик обнаружил в прихожей Анькины кроссовки и растерялся. Он, конечно, догадывался, что она захочет узнать, как все прошло с Юрой, но не рассчитывал, что она настигнет его так быстро. Он ожидал, что она припрется к нему после смены и засыплет вопросами, но на часах было начало десятого, и это значило, что на работу она не пошла, хотя должна была.

В душе зашевелилось смутное беспокойство, которое только усилилось, когда Аня выползла из кухни с эклером в руках. Масляная бомба, да еще и на ночь глядя – все явно было плохо. Прибавить к этому опухшее, зареванное лицо… Сердце Ярика ухнуло куда-то вниз.

– Плюха, че случилось? – спросил он, приближаясь к ней вплотную.

Первой мыслью было, что ее обидел Юра – мало ли что могло взбрести в его больную голову. Но ведь они только разошлись, он бы просто физически не успел ничего сделать.

– Я уволилась, – сипло сказала Аня, откусывая за раз половину эклера.

Ярик даже не стал спрашивать «почему», ответ был очевиден. Если бы у него остались силы, он бы разозлился, но после разговора с Юрой он чувствовал себя так, как будто об его душу вытерли ноги, как о половую тряпку. Он никак не мог избавиться от этого странного ощущения, вроде ведь уже давно пора было все про него понять, но почему-то он до самого конца надеялся, что все можно как-то исправить.

Идиот.

– Я тебе кофе сделала, но он, наверное, остыл, – сказала Аня, отступая назад на кухню. – Будешь? – Она выудила из морозилки ванильный рожок.

Ярик молча взял его, повертел в руках, а потом снова посмотрел на Плюшку. Она стояла, как неприкаянная, и жевала эклер с каким-то отсутствующим выражением лица.

– Получается, Юра победил? – невесело спросил Ярик, убирая рожок обратно в морозилку.

Мороженое выглядело заманчиво, но он чувствовал, что ему сейчас кусок в горло не полезет. Вместо этого Ярик открыл окно, поставил на стол пепельницу, отхлебнул остывший кофе и закурил.

– Получается, что так, – пожала плечами Аня. – Мне плевать, если честно. Просто не хочу видеть его. Вообще.

Она положила огрызок эклера прямо на стол, за что в любой другой ситуации получила бы нагоняй, но сейчас Ярику совсем не хотелось читать нотаций. И без того паршиво.

– Чувствую себя такой дурой. Как я могла не замечать… ничего не замечать? – тихо бормотала она. – А сейчас, когда я знаю, когда я своими глазами увидела, какой он, я не могу перестать думать о том, какая я дура. И каждый раз, когда я смотрю на него, в голове стучит «дура-дура-дура»!

Она шмыгнула носом, утирая масляной ладонью глаза. Она больше не злилась на Ярика за то, что он ничего ей не рассказывал про Юру, но не могла отделаться от мысли, что, если бы он не скрытничал, все могло бы быть по-другому. Если бы она с самого начала знала, какой Юра на самом деле, то ни за что бы в него не влюбилась.

– Если тебя это утешит, я на секунду подумал, что мы с Юрой можем помириться, – признался Ярик. – Не в смысле, стать снова друзьями, но хотя бы объявить нейтралитет и, ну, не знаю…

Он замолчал, потому что не мог выразить словами весь тот спектр эмоций, который испытал во время разговора с Юрой.

– Короче, я тоже дурак, – резюмировал он. – Так что не убивайся.

Они какое-то время молчали, думая каждый о своем, а потом Аня вдруг взяла его за руку.

– Я бы никогда не смогла намеренно сделать тебе что-то плохое. Даже если бы ты… Ну, я даже не знаю, что ты должен сделать, чтобы я тебя возненавидела. Мы же друзья.

– Я тоже.

Ярик даже попытался придумать, что должна была сделать Плюха, чтобы он обозлился на нее так же, как Юра на него, но у него ничего не вышло. То ли Анька была слишком доброй и правильной, то ли фантазия у него была так себе, но он вообще не мог представить себе, что должно случиться, чтобы они общаться перестали. Не то что начали ненавидеть друг друга.

Судя по выражению Аниного лица, она думала примерно о том же. Почему-то вдруг невыносимо захотелось ее обнять, что он и сделал. Аня обвила его руками и, скорее всего, оставила на его новенькой футболке пару жирных пятен, потому что так и не помыла руки после своих эклеров, но было плевать. Ярик прижимал ее к себе, уткнувшись лбом в ее рыжую макушку, и думал, что Юра очень несчастный человек, который не понимает, что такое дружба, потому что никого не уважает и не любит, а дружбы без этого не бывает.

– Ты должен был мне все рассказать про Юру, – пробубнила Аня.