Самый красивый хулиган

Что-то звенящее, натянутое повисло между ними после того, как она вбросила мысль про то, что Эрику стоит остаться. Настя чувствовала, нет, она знала, что он сам этого хочет, хотя не может в этом признаться. И это было нормально, хотя от этого и щемило что-то в груди.

– Эрик, я…

– Настя, замолчи, – решительно сказал Эрик. – Пусть я не твоя почка, и мы можем отделиться друг от друга, я пока… давай не будем. Не сейчас. Окей? Мы нужны друг другу, мы же суперблизняшки. И если уж ты решишь остаться там, то я, по крайней мере, должен убедиться, что Юра отвалил с концами, сосед носит тебя на руках, и вообще, мне с Аней поговорить надо. Короче, завязывай со своими драматичными разговорами. На вот, круассан съешь.

– Но ты же понимаешь, что рано или поздно нам придется это обсудить?

Эрик спрятался за чашкой с чаем, обдумывая слова сестры, которая была, безусловно, права. Ему там ловить нечего, и все же пока ему есть зачем, а если быть точным, за кем вернуться. Неприятно кольнуло, что Аня так и не ответила на его аудио, но, может, она была занята. А может…

– Настя, вот вечно ты смуту наводишь, – пробурчал Эрик, засовывая в рот остатки круассана. – Мы в любом случае едем туда, а там видно будет.

Настя отщипнула кусочек слоеного теста, сунула в рот и стала жевать, совсем не чувствуя вкуса. Хотя это именно она высказала мысль про то, что Эрику стоит остаться, она не ожидала, что он будет ее всерьез рассматривать.

И кто только ее за язык тянул?

* * *

Аня лежала на диване, бездумно пялясь в телевизор. Там шла какая-то передача, где все орали, но она не обращала на нее внимания, думая о Ярике. Она так его и не увидела, потому что приемные часы закончились до того, как она пришла. Миловидная пухленькая медсестра наотрез отказалась провести ее к другу, но зато согласилась передать ему Зинкины карамельки, а заодно сказала, что с ним все нормально. Бывает и хуже.

– Нормально, – фыркнула Анька.

Интересно, с каких пор трещины в ребрах, разбитое до черноты лицо, многочисленные порезы и гематомы стали нормой? Портрет, который Аня составила со слов медсестры, пугал. С другой стороны, она, наверное, и не такое видела.

Бывает и хуже.

– Почему всегда надо говорить, что бывает хуже? – возмутилась Плюшка, глядя в глаза-пуговки Чипса, который лежал у нее на животе. – Почему все не может быть просто хорошо?

По щекам опять побежали слезы. Она не знала, сколько раз плакала сегодня, но, судя по жжению в глазах, она давно исчерпала все лимиты. А слезы все текли и текли. Ане было страшно за Ярика, стыдно за то, что она не смогла его навестить, за то, что он вчера проводил ее, а потом…

Она была виновата в том, что он попал в эту ситуацию. Не пошел бы ее провожать, может, все сложилось бы иначе. Они бы сейчас собирались встречать ребят на вокзале, а не вот это все. Где-то в глубине кольнула совесть, что она так и не написала Эрику, но Аня отмахнулась от нее, снова думая о Ярике.

Она так толком и не поняла, что произошло. Зина сказала про каких-то наркоманов, не вдаваясь в подробности, а Аня не догадалась ее расспросить. По дороге в больницу она попыталась позвонить отцу, но он, очевидно, отсыпался после тяжелого дежурства. Плюшка думала позвонить маме, но ее остановила мысль, что она может ничего не знать. Вряд ли папа вернулся с дежурства и вывалил ей последние новости. Хотя кто знает.

По-хорошему надо было дойти домой и все разузнать, но Плюшка не хотела оставлять Чипса. Когда она вернулась в квартиру Ярика после неудачного похода в больницу, пес, лежавший на коврике, поднялся и, хромая, пошел ее встречать, чем вызвал у нее очередной приступ рыданий. Когда она отошла в ванну помыть руки, он так жалобно заскулил, что Аня поняла, что не оставит его одного. Так что она накормила его, вынесла во двор, чтобы он сделал свои дела, и легла с ним на диван, решив, что дождется ребят дома.

Хотя бы один из ее раненых друзей получит от нее внимание и заботу. А завтра утром она первым делом пойдет к Ярику. Тем более медсестра сказала, что завтра его должны выписать домой.

Телефон в кармане завибрировал. Аня тут же вцепилась в него, надеясь, что это папа, но ей звонил незнакомый номер.

– Алло? – осторожно спросила она, ответив на звонок.

– Анька, ты чего не перезвонила? Нашла Яра? – жизнерадостный голос Вовки был таким громким, что Аня едва не выронила телефон. – Че там у него? Мы Михалычу сказали, он заболел. Но пусть телефон уже врубит. Его на смену завтра ждать?

Плюшка сглотнула, собираясь с мыслями, а потом на одном дыхании выпалила:

– Ярик в больнице. Его ночью избили какие-то наркоманы. Недалеко от общаги. Его нашла соседка и… – Она всхлипнула.

– В смысле, в больнице? – растерянно переспросил Вовка.

В трубке раздался какой-то шум, а потом с Аней заговорил Вася.

– Че с мальцом? Какая больница? – грубовато спросил Вася.

– Он вчера проводил меня до дома, а потом на него напали, Зинаида Степановна сказала, что наркоманы, но я не знаю… Я ничего не знаю! Только то, что он в больнице, у него порезы, трещины в ребрах и, по словам медсестры, он весь черный от синяков.