Самый лучший фамилиар

Их было пятеро. На них были неполные латы — нагрудники, наплечники, шлемы, наручи и наголенники, всё цвета бронзы. И что-то мне подсказывает, что это и есть дорогущая бронза. На нагрудниках были изображены скрещенные молоток и два гвоздя. Под броней рыцари носили белоснежные одежды. На поясе каждого из них был молот на недлинной рукоятке. Удивительно, но молоты отнюдь не были массивными. Укол головной боли подсказал мне, что это оружие в моём мире называлось "чекан". На бедрах и наручах этих рыцарей были в специальных чехлах, похожих на патронташи, закреплены большущие, сверкающие медные гвозди.

Но самое странное было не в их одеждах, смотревшихся чужеродно на фоне усталых работяг фабрик Кузнечки, а в них самих. Уменьшенные копии гвоздей были вбиты в их тело — я лично видел своими глазами, что самый молодой из рыцарей снял кожаную перчатку и почесал кожу около шляпки гвоздя, торчавшей из его ладони. Присмотревшись, я заметил, что крошечные гвоздики были в каждой фаланге его пальца.

Самым шокирующим зрелищем был седой рыцарь без шлема. Он стоял ко мне спиной, а когда повернулся, то я чуть не заорал. Тонкий-тонкий гвоздь шляпкой торчал из его левого глаза.

— Эдвин, моя кошачья мать, кто эти фрики?

— Фрики? — недоуменно повторил Эд.

— Вот эти безумцы с гвоздями в теле!

— А, это не фрики, кто бы это не был, а боевой разъезд медянщиков. Ну, Братства Медного гвоздя.

Я молчал, не в силах что-то сказать. Я о них немного слышал. Это какие-то важные государственные парни, которые контролируют девяносто процентов оборота меди в государстве и занимаются всякими околопризрачными делами. Теперь, правда, понятно, куда они тратят медь. Вот только внешне медянщики выглядят как самые что ни на есть плохие парни. Все могу понять, но зачем загонять в себя гвозди? Неужели не хватает перчаток призраков? А гвоздь в глазу ему зачем?

— С помощью такой модификации он может видеть бесплотных призраков, — ответил Эд.

— Я говорил вслух?

— А-ага.

— Не видел их раньше в Асмине. — заметил я.

— Их было человека три, в составе городской полиции. Но недавно, как раз в Ламагге, поймали очень высокопоставленного члена Тысячи Глаз. Его привезли в крупнейший город области, то есть сюда. Естественно, его осудили на лишение посмертия и казнь души.

— Это как?

Мы двинулись дальше, прочь из Кузнечки, все дальше и дальше от Амира и разъезда медянщиков.

— Если убить человека руками, сталью, стеклом или чем-то ещё, то из него получится призрак. Если убить человека медью или правильно изготовленной бронзой, то из него не получается призрака. Однако, у него есть шанс переродиться в нашем мире, сохранив крошечную часть личности.

— Что-о-о?!

— Убил ты медью страшного убийцу, а несколько минут спустя на другом конце королевства рождается ребенок, который в будущем будет иметь шансы стать таким же убийцей, — на пальцах обьяснил Эд. — Это не стопроцентный шанс, я имею в виду рождение такого ребенка, едва ли процентов тридцать, но тем не менее, рисковать мы так не можем. Однако, и на это мы, люди, нашли средство.

— И какое же?

— Скорбное оружие. Его экземпляры находятся во владении Братства, по крайней мере, все экземпляры Драконьих королевств. Оно необходимо затем, чтобы полностью стереть душу из вселенной. В любом случае, это опасное оружие, не делающее различий. С одного пореза оно убивает что человека, что галгару, что духа, начисто стирая саму вероятность перерождения. Уверен, что Скорбное оружие сможет убить даже дракона. Около Оружия скорбит сама реальность — духи его боятся, и потому физические законы становятся скорее физическими советами.

— Сегодня какой-то день жуткой и безрадостной информации.

— Ну, есть такое, — пожал плечами Эдвин. Любит он плечами жать… — В любом случае, Шараг Пожиратель Содда этого заслуживает. Очень опасный вермиалист, получил прозвище за то, что создал мощный Разлом в городе Содд во время Трёхдневной войны, года эдак три назад. Сейчас его поймали и с превеликой радостью казнят Скорбным оружием. По этому поводу в город съедутся медянщики и черведавы, так как Тысяча точно попробует отбить столь важного культиста.

То есть, в наш тихий город понаедут сначала культисты (то есть, они уже здесь), а потом медянщики (видимо, тоже уже здесь) и некие черведавы.

Ох и веселуха тут будет, хвостом чувствую.

***

Когда мы сошли с мостика и только углубились в дворы старого города, к нам подскочил какой-то человек в комбинезоне рабочего.

— Эдвин Моуз? — торопливо поинтересовался он.

— Вам что-то надо?

Вместо ответа рабочий стянул перчатку с руки правой руки. На запястье я увидел тату глаза с двумя зрачками.

— Эд, это Тыся…

Я хотел договорить, но не успел. Культист вскинул руку, и с его пальцев моментально сорвалось огромное облако чернильной тьмы с бесчисленными изумрудными искрами. Облако за мгновение распространилось во все стороны. Исчез свет, исчезли запахи, приглушились звуки. Я не мог увидеть абсолютно ничего, ни малейших очертаний Эда, который стоял в полушаге от меня, ни даже собственных лап. Я не видел ровным счётом нихрена.

— Эд!