Самый лучший коммунист (СИ)

— Насколько мне известно — да, — кивнул он. — Я очень рад нашей встрече, но мое посредничество в этом вопросе не обязательно. В отличие от Советского Союза, мистер Ткачев, мы предоставляем своим гражданам гораздо больше свободы.

— Просто нашел повод с вами увидеться, — с улыбкой развел я руками.

Вежливо хохотнув, мистер Бим вынул из внутреннего кармана пиджака конверт и продемонстрировал опыт, вручив его не мне, а сразу Михаилу Сергеевичу.

— Увидеться в следующий раз лучше на приеме в честь Дня Благодарения. Мы будем счастливы видеть вас с супругой и родителями, мистер Ткачев, — раскрыл содержимое устно.

— Постараемся прийти. Спасибо за приглашение, мистер Бим.

— Проводите меня до ворот? — счел он потенциал встречи исчерпанным.

— Конечно, — кивнул я и пошел за ним.

— Вы же не будете заниматься вербовкой наших солдат, мистер Ткачев? — улыбнулся посол.

— Обещаю ограничиться легкой политинформацией, — улыбнулся я в ответ. — Я понимаю, что нас «пишут», и не собираюсь подставлять простых американских тружеников.

Обратно в посольство мистер Бим отбыл так же — на машине. Тут идти-то полста метров, а он бензин жжет. Американец, что с него взять. За время нашего разговора и прощания перед воротами успело столпиться два десятка человек — в военной форме примерно половина. Эх, СМИ под рукой нету — хороший бы получился репортаж, дружбонародный.

* * *

На выезде из Москвы среди рабочей недели пробок пока нет — на дачу ездят на выходных, а работают граждане Подмосковья в эти времена в самом Подмосковье — поэтому до «Потёмкина» добрались быстро. Сумерки опускались на родной совхоз, по улицам привычно ходили ищущие отдыха после трудового дня граждане.

Собственный дом мы с Виталиной решили пока не строить — у Судоплатовых хватает места, вокруг — куча других детей, а мама привычно легла на сохранение в Кремлевку. Не хочет Виталина переезжать, ей здесь, в компании родни и няней, спокойно и не скучно. Поживем примаками, благо молоды и совсем не одиноки в таком способе жизни — квартирный вопрос остроты не потеряет еще много лет, потому что двести с гаком миллионов стабильно увеличивающегося населения.

За лишенное могучих рыночных реформ будущее, в котором не будет десятков миллионов так или иначе «не вписавшихся», я спокоен — урбанизация, конечно, будет увеличиваться: в деревне в какой-то момент столько рабочих рук будет физически не нужно — но при этом останется жива и деревня, в которой отлично себя чувствуют ДК, амбулатории, школы, детсады и прочая инфраструктура.

Капиталистов понять можно — деревни ему нафиг не нужны, ему нужны агрохолдинги. Обслуживающая население инфраструктура в этой ситуации — чистые убытки, потому что отучившийся в деревенской школе человек с огромной вероятностью поедет доучиваться и строить жизнь в городе, нафиг ему при капитализме вокруг этот агрохолдинг не нужен.

По пути от машины к дому я убедился, что здешнюю охрану не меняли — она же дед Пашина, у него не забалуешь и не разболтаешься. Стоп, а разве мои «разболтались»? Да хрена с два: если критерием эффективности охраны считать сохранность «объекта», придраться не к чему — вот он я, сквозь сумерки спешу к жене, сыну и братьям-сестрам. Да и какой еще критерий у охраны может быть? Способность стоять навытяжку, часами пялясь в пространство перед собой? А нафига? Вон дядя Петя на диванчике дремал вопреки служебной инструкции, но разве это помешало ему нейтрализовать гражданина Рюмина? И почему Михаил Сергеевич идет за мной, а не остался у калитки?

— Вы меня с рук на руки сдавать будете? — спросил я.

— С рук на руки, — спокойно подтвердил он. — Жене.

— А если она, например, в магазин ушла?

— Не ушла, — обрубил мысленный эксперимент КГБшник.

Скучный, зараза, аж зубы сводит.

Мы забрались на крылечко, я открыл дверь и дальше стало можно двигаться на звук. Сначала — на звук детский, соответственно в детскую, где на мягком полу, в окружении игрушек, под присмотром двух няней и бабушки Эммы, играли дети.

— Бватик! — уже разумная Аленка бросилась меня обнимать.

Расцеловав сестренку, поцеловал Сашку, получив от него по голове мягким молотком, которым он доселе колотил по кубикам — весело, молоток-то пищит — чмокнул братьев, пообещал Аленке зайти позже, и мы отправились дальше, в гостиную, где на диване, за чайным столиком, перед телеком с крутящимся по нему репортажем о первой смене «маленьких Робинзонов» их чилийского пионерлагеря, сидели Виталина и — неожиданно — мой курортный роман Соня. На ловца и зверь бежит!

— О, вернулся, — притворилась удивленной Вилка и тут же сымитировала недовольство. — А чего так поздно?

Обняв жену, я чмокнул ее в щечку:

— В посольстве стратегического противника был. И вообще у меня рабочий день ненормированный!

Соня от такого накала семейной жизни прыснула.

— В Мюнхен поедешь, на Олимпиаду, — поведал я ей.

— Виталинка уже сказала, — кивнула она.

— Михаил Сергеевич, заслуженный сотрудник «Девятки», — представил я спутника. — Софья Никаноровна Филимонова, студентка, — представил девушку.