Самый лучший коммунист (СИ)

Михаил Сергеевич словно из воздуха материализовал коробочку конфет и вручил Соне:

— Очень приятно.

Полыхнув щечками, Софья приняла подарок:

— Спасибо, так неожиданно.

Та-а-ак…

— На жениха билет до Мюнхена нужен? — решил я проверить.

— Свинтил жених, — скривилась Софья.

— Вас кормить? — спросила Виталина.

— Нет, мне пора, — покачал головой Михаил Сергеевич. — Служба.

— До свидания, — попрощались мы с КГБшником.

С КГБшником, у которого отсутствует обручальное кольцо и который едва перевалил возрастом за тридцатник. Ну, Вилка! На опережение работает, устраняет потенциальную конкурентку путем выдачи замуж. Что ж, я не против.

— А меня кормить, — заявил я.

— А ты сам найдешь, не маленький, — отмахнулась любимая жена и вернулась на диван.

Сигнал ясен — «не мешай». Под ничуть не ранящее хихиканье Сони — не понимает, что уже угодила в женско-КГБшную паутину — я пошел на кухню. Повариха тоже пролетарий, и ее рабочий день закончился после приготовления ужина. Убрав утепляющее казан полотенце, насыпал себе тарелку плова, отрезал шмат хлеба, достал из холодильника трехлитровку любимого маринада — огурцы+помидоры, уселся поближе ко входу и принялся за дело, радуясь предусмотрительно не захлопнутой двери гостиной — можно подслушивать разговор.

— А что у тебя с женихом случилось?

— Да сволочь он. Я ему побоку, он на папку-председателя клюнул.

— Вот свинья! — выразила женскую солидарность Виталина.

Не думаю, что прямо так уж и «клюнул» — оно, конечно, пригодится, но сама девушка и без дополнительных бонусов стоит руки и сердца.

— Угораздило меня его домой свозить, с родителями познакомить. Он чуть через порог переступил, сразу давай папку окучивать — вот, мол, через год отучусь, может пристроишь зятя где получше?

— Какой наглец! — осудила Виталина.

Наглец, да, причем глуповатый — имел бы самоконтроля, мозгов да скромности побольше, рассказывал бы насколько Соню любит и излагал никак не связанные с ее отцом планы на будущее. После свадьбы Никанор Ильич «пристроил» бы его сам, он же собственной дочке не враг.

— Ой, не говори, — вздохнула Софья. — Повезло тебе, Виталинка — Сереге от тебя только сама ты и нужна.

— Это не везение, а холодный расчет, — понизив голос — мне пришлось подсесть ближе к коридору — ответила жена. — Искать надо или жутко красивых — таких ради собственного удовольствия и «пристроить» можно — или перспективных. Желательно — состоявшихся перспективных. Я с Мишей в одном интернате росла — медведь медведем, а внутри знаешь какой романтичный?

Стало неприятно, но это — когнитивное искажение, долой его, никаким «одним интернатом» там и не пахло.

— У тебя с ним что-то было? — заинтересовалась Соня.

— У меня? — фыркнула Виталина. — Я во втором классе училась, а он — в десятом. С Танькой из девятого тогда дружил. Я ночью в туалет пошла, смотрю — на подоконнике Танька сидит, а перед ней, на коленях, Мишка стоит, стихи читает.

— Да ты что? — восхитилась Софья.

— Работа у него сложная раньше была, — вздохнула Виталина. — Дома неделями не ночевал, какая тут личная жизнь? Но теперь-то он в «Девятке», целый подполковник — в тридцать четыре года, представляешь?

— Ничего себе!

— Рабочий график стабильный, зарплата хорошая. Квартира двухкомнатная. Мой тебе совет, Соня — бери, не ошибешься, с ним как за каменной стеной будешь.

— А чего это ты меня сватаешь? — рассмеялся «курортный роман».

— У меня корыстный интерес на кухне плов трескает, — открыла часть правды Виталина.

Процесс идет, и он в надежных руках. Совет да любовь будущей ячейке Советского общества, а я пока пойду с мелкими возиться.

Глава 28

В процессе чтения утренней «Комсомолки» — теперь придется каждый номер изучать, профильное издание все же — мне открылась вся глубина падения действующей Советской власти.

— Они же меня вентилятором выставить хотят! — едва сдержал я матюги.

Семейно завтракаем потому что, а дети мат почему-то запоминают быстрее нормальных слов.

— Вентилятором? — не поняла бабушка Эмма.

— Вентилятору веры нет, потому что он гоняет воздух, — пояснил я. — Слова — это тоже воздух, если их не подтверждать делами.

— Партия сказала «надо», Комсомол ответил «есть», — процитировал дед Паша.

— В курсе, значит, — вздохнул я.

— А что случилось? — спросил папа Толя.

Очень большой человек теперь младший Судоплатов — в Министерстве сельского хозяйства он заведует отделом сельской кооперации. Читай — курирует все кооперативы за пределами городов. Зловещая фамилия свое дело делает, и взятки давать подчиненным ему функционерам рискуют сильно не все. Но случается, как и везде — за весну два десятка деятелей с мест посадили, сам папа Толя с кооператорами видится только во время массовых мероприятий, как правило посвященным социальной ответственности бизнеса и вреду коррупции.

Я отдал ему газету и продолжил для деда Паши:

— Какое обо мне будет мнение, если сказал твердое «нет», а потом переобулся? Это ж прецедент!

— Так ты «нет» как частное лицо говорил, — парировал дед. — А не как секретарь ЦК ВЛКСМ.

— Я этого письма не видел, — не проникся я и захлюпал манной кашкой с удвоенной силой.