Самый лучший пионер (СИ)

— Пошли к нам тогда! Мама с утра тесто поставила, а мы с тобой сделаем все остальное. Потом и твою маму угостим, когда с работы придет.

— Пирожками? — Уточнила она.

— Не-а! — Покачал я головой и прошептал ей в слегка порозовевшее от такого ушко: — Настоящую итальянскую пиццу!

— О, я по телевизору видела! — Проявила Таня кругозор: — Лепешка такая печеная, как открытый пирог!

— Да! — Подтвердил я: — Так что, поможешь мне?

— Помогу! — Охотно кивнула она.

— Тогда переоденем тебя пока в мамино! — Чтобы ей не пришлось тревожить батю-алкаша, предложил я.

— Если тетя Наташа не против! — На всякий случай подстраховалась она.

— Да точно не против! — Решил я за родительницу.

— Тогда пойдем! — Просветлела Таня.

Ингредиенты нами с мамой закуплены заранее — дорого вышло, блин, это тебе не борщ — так что все уже, считай, готово — режь да раскладывай.

Нарядив Танечку в один из маминых халатов (великоват, но рукава мы закатаем, а подол почти до пяток это нормально), переоделся в футболку-шорты, и мы пошли на кухню. Вынув из холодильника две палки колбасы — вареной и копченой — попросил помощницу нарезать все кружочками. Вареная колбаса, кстати, в эти времена всего в два раза дешевле черной икры, которая стоит шесть рублей. Увы, вот здесь я впервые столкнулся с дефицитом — икорки в «наших» магазинах не нашлось.

Пока Таня строгала колбасу, я покрошил помидоры и лук. Потом она отобрала у меня терку и начала натирать сыр. Пользуясь моментом, почистил чеснок и раздавил его в миску со смесью майонеза и томатного соуса. Кетчунез лично мне был бы предпочтительнее, но его в нынешнем СССР нету — видимо, считается орудием капиталистической пропаганды.

— Здравствуй, молодежь! — Поприветствовал нас дед Лёша.

— Здравствуйте! — Поздоровались вежливые мы в ответ.

— Это чего вы тут удумали? Пирожки? — Осмотрев сырье, сделал он единственный возможный вывод.

— Пиццу! — Пояснила Таня.

— А! — К моему удивлению, понимающе кивнул ветеран: — Мы с бабкой в круизе были, по Средиземному морю… — Удивил он еще сильнее: — Ох и наелись там этих их пицц-шмицц! — Губы старика тронула ностальгическая улыбка, и он махнул нам: — Ладно, мешать не буду!

— Приглашаем вас с Зинаидой Матвеевной на ужин! — Выкатил я ему приглашение.

— Да ну, буржуйская еда-то! — Проявил он совершенно неуместную пролетарскую сознательность.

— Ничего подобного! — Покачал я головой: — Это только кажется, потому что у нас в стране каждый день такое готовить накладно, а вот в Италии — наоборот, пицца считается пищей бедняков, предназначенной для утилизации объедков — просто запекаешь на сырной лепешке все, что осталось со вчерашнего ужина. Стало быть — пицца блюдо нам классово близкое!

Речь подействовала, и проникшийся дед Леша обещал заглянуть сюда попозже уже с женой.

— Любишь ты всех угощать! — Хихикнула Таня после его ухода.

— Не всех и не всегда! — Подмигнул я ей: — А только тех, кого хочется!

— Меня, значит, хочется?

Через годик-другой тебя «хотеться» будет очень сильно, факт!

— Хочется! — Улыбнулся я ей: — Ты — хорошая!

Таня в очередной раз залилась краской, а я зажег газ в духовке — у нас плита технологичная! — достал противень, намазал маслом. Девушка к этому моменту раскатала тесто, и мы начали выкладывать слой за слоем. Дождавшись, пока духовка накалится, отправили противень с содежимым туда — запекаться.

— Теперь нужно просто подождать! — Огласил я и перемыл посуду, отвергнув Танину помощь: — Ты же в гостях!

— А помогать пиццу стряпать гостям, значит, можно? — Улыбнулась она, подперев щеки ладошками и болтая свешенными со стула ножками.

— Возможно, в моем роду были еноты-полоскуны, и мне теперь нравится плескаться в водичке! — Развел я руками.

Девушка захихикала, подскочила со стула, и, не выдержав груза любопытства, уставилась на металлическую дверцу духовки так, словно хотела прожечь взглядом насквозь.

— Базовое запекание, что тут смотреть? — Аккуратно подхватив ее за ручку, поднял на ноги и повел в гостиную: — Пошли лучше новости посмотрим, как раз начинаются.

— А она точно не сгорит? — Ничуть не протестуя против моего самозахвата ее мягенькой ладошки, тревожно оглянулась Таня.

— Раз в десять минут будем проверять, — Успокоил я ее.

А вот и знаменитая Пражская весна! А я все думал — покажут или нет? Показали, но прямо мельком и с позитивной стороны — это где народ с цветами танки встречает. Показали и Брежнева — рассказал какой «социализм с человеческим лицом» на поверку нехороший. Словно застеснявшись такого репортажа, телевизор явил нам классику — в колхозе таком-то получили рекордные удои. Новости в СССР вообще по большей части позитивные, и, полагаю, это напрямую влияет на оптимизм советских жителей — по крайней мере мрачных рож несоизмеримо меньше, чем в моем времени. И глаза как будто светятся!

— Танки в городе — это страшно! — Поежилась Таня.

— Бывают танки вражеские, а есть — дружеские, — Пожал плечами я: — Видела же как чехо-словаки радовались? Все в цветах и ликовании, — Выдал я демонстрацию лояльности за искренние душевные порывы.

— Хорошо, что все хорошо закончилось! — Согласно кивнула она.