Самый лучший пионер (СИ)

— Молодец! — Шепнула Таня, и я аж зажмурился от новой волны.

Надо как-то привыкать, это же не нормально! Или наоборот — для тринадцатилетнего советского ребенка это — единственная нормальная реакция на пятерочки?

Решив поставить эксперимент, получил по пятерке и на остальных предметах. Таня тоже не подкачала, пополнив дневник пятерками по географии и литературе.

По пути домой не стал комплексовать, и мы зашли в мамино ателье. Заценив полный дневник пятерок, родительница наградила меня поцелуем в макушку, и мы пошли хвастаться маме Таниной. «Наш» хлебозавод имеет при себе пекарню, и, пока тетя Тоня хвалила дочь, я нацелился на просто замечательные булочки с сахарной пудрой. Соседка шикнула на кассиршу и завернула нам булочек сама — угощает. Уважая гордость женщины, поблагодарил, и мы пошли к нам — ну а чего Тане дома с папой-алкашом делать? А так изрядно скрашивает мне досуг.

Пообедав, попив чаю и сделав заданное на дом — минут тридцать на все про все, второй учебный день же — включили телевизор, Таня села шить заплатки, а я — надел варежки и продолжил строчить инфобомбу при помощи линейки с трафаретами букв и карандаша. Медленно, уныло, почти невыносимо неудобно, но никакой альтернативы у меня пока нет. Содержание — все маньяки, крысы и предатели, которым следствию будет что предъявить прямо в момент получения анонимки. Процесс небыстрый, и я очень надеюсь справиться хотя бы к декабрю. Вроде не горит — Сливко, который в этом документе тоже есть, задушил первого мальчика совсем недавно и теперь какое-то время будет сытый. При помощи копирки сразу же создается копия — первую отправлю в КГБ, подожду результатов, и, если их не последует, вторая отправится в МООП.

Почему Таня не обращает на такую странность внимания? Потому что начал я еще вчера.

— Тань, тут такое дело — я иногда буду заниматься вещами, которые могут показаться тебе странными или даже подозрительными. Это — наш с тобой первый общий секрет!

«Первый общий секрет» девушку порадовал, и она согласилась молчать и не задавать вопросов в ответ на обещание все ей объяснить когда будет можно. Золото, а не подружка!

Кроме этого, после возвращения из санатория совершил серию звонков из телефонов-автоматов в то же самое КГБ (у меня там «дед» работает, сам бог велел, значит!), где, изображая гротескно-кавказский акцент, сначала спрашивал:

— Разговор записываищь?

Когда получал подтверждение, подробно рассказывал о крушениях заграничных самолетов, неизменно представляясь «Рафиком Мандарином». Нарабатываю кредит доверия, чтобы звонок от Рафика с прогнозом аварии в самолете советском без внимания не оставили.

Чикатилу пока выбросил из головы — он сейчас еще неактивный, а мне в школу нужно ходить, так что пусть поживет, гнида, до момента, когда у меня будет возможность его посетить.

* * *

На следующий день, на первом уроке, Антонина Петровна вызвала меня к доске, поставила рядом, и гордо зачитала статью из «Пионерской Правды» о нашем с Вовой «подвиге». Одноклассники оживились — нифига себе, пистолет! Услышав, что мы из него не стреляли, мальчики презрительно усмехнулись. Уж они бы с этим пистолетом ухх!

Как только я вернулся на место, ожил висящий над дверью динамик:

— Андропов Сергей, пожалуйста, пройди в кабинет директора.

Вышел в коридор, и, топая по дощатому полу, заглянул в кадку с фикусом и укоризненно поцокал языком — земля сухая, филонят дежурные-то! Может директрисе наябедничать? Не, не буду! Спустился на первый этаж — директорский кабинет у нас здесь — и постучал в нужную дверь.

— Заходи, Сережа! — Раздался настолько «медовый» голос директрисы, что мне поплохело — так разговаривают с утаскиваемым на бойню бычком.

Воровато оглядевшись — чисто! — перекрестился и вошел.

Елейно улыбающаяся хозяйка кабинета сидела за столом, к которому «перекладинкой» примыкал стол подлиннее — стандартная бюрократическая буква «Т». За гостевой перекладиной сидело трое — лицом ко мне нервничающая мама и столь же «сладенькая», как и директриса, Степанида Ивановна из РайОНО. Спиной ко мне — темноволосый мужчина в хорошем костюме. Когда он обернулся, я понял причину такого поведения дам — нашу школу почтил личным визитом сам Борис Николаевич Полевой.

— Здравствуйте! — Выдал я им на всех.

— Здравствуй-здравствуй, Сереженька! — Активизировалась И.О.: — Это — Борис Николаевич Полевой, главный редактор журнала «Юность»! — Без нужды представила она мне гостя.

Тот с улыбкой протянул мне руку, и я пожал, представившись:

— Сергей Андропов. Пионер. Однофамилец.

— Знаю, что однофамилец! — Мягко засмеялся классик: — Присаживайся, Сергей, обсудим твои литературные дарования.

Присел.

— Скажу сразу — я своему сыну верю, и, если он говорит, что своими глазами видел, как ты работал над «Зорями», значит так оно и есть! — Твердо выразил он мне полное доверие.

Какой хороший мужик.

— Спасибо, Борис Николаевич!

— Далее — повесть у тебя получилась замечательная. Кроме того — ее целиком можно опубликовать в одном номере, поэтому наши уважаемые мэтры на тебя не обидятся, если я их немножко «подвину»! — Заговорщицки мне подмигнул.