Самый лучший пионер (СИ)

Друг деда Лёши — Петр Иванович — представлял собой полную его противоположность: ростом где-то в метр шестьдесят пять, словно в компенсацию — широченный, на лысой голове весело играли блики фонарей — не менее качественно их отражал и стоящий рядом с встретившим нас на выходе из терминала Петром Ивановичем зеленый 402-й «Москвич» — по натуре подвижный и с густой россыпью «улыбчивых» мимических морщин.

Пожал протянутую мне лапищу.

— Так вот ты какой, писатель Ткачев! — улыбнулся. — Ну молодец, что тут скажешь!

— Спасибо! — поблагодарил я.

Погрузились в машину и поехали. Вокруг — обильные силуэты недостроек и башенных кранов в окружении частного сектора — Калининград в эти годы активно перестраивается.

— А у нас тут, б*ядь, ЧП всесоюзного масштаба! — оторвав руки от баранки, Петр Иванович широко ими развел, проиллюстрировав размеры проблемы. — Приехали, б*ядь, в Зеленоградск отдохнуть аж жена секретаря Тюменского горкома с матерью, и пропали!

— Ничего себе! — отреагировал сидящий на переднем сиденье дед Лёша.

— Третьего дня сам Щелоков приезжал… — посмотрев на меня в зеркало заднего вида, подмигнул. — Не знакомы еще?

— Пока не знакомы! — улыбнулся я. — Только с Волковым Анатолием Ивановичем, начальником нашего ГУВД виделся, он мне бумажку подписал с разрешением песни петь где хочу.

— А что, на песни разрешение нужно? — удивился Петр Иванович.

— Как бы не нужно, но вот вы если уличного музыканта встретите, что делать будете? — спросил я действующего участкового.

— На всякий случай проверю документы, — пожал он плечами. — И пусть себе поет, ежели репертуар, конечно, приличный.

— У меня приличный, но под перегибы на местах попал немножко, — вздохнул я. — Теперь вот, легализовался как бродячая творческая единица!

— Я ж тебе не рассказывал, — вступил в беседу дед Лёша. — У нас тут такое случилось…

И всю оставшуюся дорогу он рассказывал о наших с мамой приключениях.

«Не рассказывал», да. Потому что бывают такие друзья, с которыми видишься несколько дней в год, а перед встречами — копишь новости и темы. Петр Иванович с дедом Лёшей — из таких.

— Вот что ваша Москва с людьми делает! — подвел итог деда Петя (трансформировался в процессе дед Лёшиного рассказа), и с изрядно убитой грунтовки повернул к дому, осветив фарами аккуратно выкрашенный синей краской штакетник, такие же ставни на завешанных шторами окнах бревенчатого образцово-показательно ухоженного домика, из трубы которого в ночное небо валил дымок.

Покинув машину, хозяин недвижимости пошел открывать синие, набранные из досок, ворота, а дед Лёша счел нужным объясниться.

— Я на северах пятнадцать лет отработал, Сережка. Два сына у меня, и одна дочь. Восемь внуков. Все в кооперативах живут, все с машинами — не все я, конечно, сами…

— Понимаю, дед Лёш. Всегда уважал здоровый аскетизм.

Довольный, немножко комплексующий дед кивнул мне в зеркало заднего вида, вернувшийся хозяин завез нас в просторный двор: слева — крылечко, справа — поленница, прямо по курсу — гараж, к которому почти на всю ширину двора пристроено всякое хозяйственное — стайка, сараи, сеновал. Огорода за всем этим не видно, но, уверен — он там есть.

— Удобства там, насквозь пройдешь и сразу налево! — пояснил мне деда Петя.

Дед Леша, надо полагать, знает.

— Собаки нету? — на всякий случай уточнил я.

— Бабка нынче в отъезде! — гоготнул деда Петя, изрядно развеселив и деда Лёшу.

Не став осуждать пожилого человека, пошел к сараю, вдыхая пахнущий топящимися печками прохладный воздух. Хорошо в деревне! Особенно вот так — когда урожай убран, и можно буквально лежать на печи. Интересно, формат местной позволяет?

— Мууу!

— Здравствуйте, корова! — обрадовался я встрече и потрепал высунувшееся на меня из узенького деревянного окошка стайки жующее черно-белое животное по морде.

Дохнув на меня паром из ноздрей, «кормилица» потеряла интерес и утопала вглубь стайки, аккуратно переступив троицу упитанных свиней — помещение ярко освещено огромной лампочной под потолком. Ну и воняет как положено, да!

— Ты гость? — раздался голос из тьмы.

— Гость! — подтвердил я, отвернувшись от окна и старательно моргая на темный силуэт в проходе в огород. — Удобства ищу!

— Рано налево повернул! — хохотнул силуэт и щелкнул выключателем, обернувшись гладковыбритым усатым мужиком средних лет, с каштановыми волосами, в клетчатой рубахе и черных брюках. Фамильное сходство налицо — тоже широченный и невысокий.

— Здравствуйте. Меня Сережа зовут!

— Степан! — поручкались, и я отметил кучу старых и относительно свежих царапин на его лапище. — Вон туда иди, писатель! — махнул он на проход и пошел домой.