Самый Лучший Ветер 3

Чёрт побери всю эту магию, с тоской подумалось мне. Как же хорошо было раньше! Я ведь и тогда Арчи не завидовал, гордился им, пользовался без зазрения совести нашей дружбой, но ощутимой зависти не было. Я принимал этот мир таким, каким он был, и своё в нём место. Причём, принимал, это совсем не то слово, что я чувствовал по отношению к себе. Я любил этот мир! Я был доволен, я был рад, мне хорошо было! Экипаж, «Ласточка», Лариска, родной ангар, небо! А теперь лезу непонятно куда и непонятно зачем, и отказаться что-то мешает, вот не даёт и всё! Дебил этот Даэрон конченый, сука, чтоб ему ни дна ни покрышки!

Арчи что-то почувствовал и успокаивающе похлопал меня по плечу, и я опомнился.

Нас здесь уже ничего не держало, а потому я, завершая этот пустой разговор и свои мысли, быстро накидал в чистую тарелку разных вкусностей для Кирюхи, накрыл всё это блюдечком и вручил Антохе для сохранения. Поразмыслив, выложил на стол два пятиалтынных за посуду, чтобы никто плохого про нас не подумал, да и вышел вслед за всеми.

Глава 20, в которой герои снова отправляются в путь

И вот в семь тридцать утра следующего дня я стоял на площади у ворот Бронзовой Заставы и, раскрыв рот, разглядывал дружинный паровой грузовик, на котором нам и предстояло ехать. Высоченный, широченный, на четырёх могучих осях, передние одинарные поворотные, задние двойные усиленные, опирался он на здоровенные колёса чуть ли не в мой рост высотой. Новая внедорожная резина щеголяла такими грунтозацепами, что кабану впору, по болотам лазать.

Огромная, в половину самого грузовика, раздельная кабина больше смахивала на рубку корабля, и вообще вид у этого покорителя бездорожья был самый что ни на есть боевой. Экипаж, а у этого чуда гномской техники был экипаж, занимался своими делами. Командир машины, человек средних лет в дружинной форме Кошелевского княжества с погонами старшины, сейчас обнимался с нашим механиком, хлопал его по плечу, принимал такие же объятия и хлопки в ответ и вообще был ужасно доволен этой нечаянной, как ему казалось, встречей.

— Далин! — ревел он счастливым басом, — друже! Вот здорово, вот это встреча! Ты чего, ты где, ты как здесь оказался?

— Тебя ловил! — не менее радостно ответил ему Далин прямо в лоб. — Нужен ты мне!

Вообще наш механик врать и юлить умел, не хуже любого из нас, но предпочитал всегда говорить прямо, что ему надо, тем более в разговорах с друзьями, соплеменниками и сослуживцами. Да и не старался он никогда поиметь со своей дружбы какую-либо корысть, или озадачить друга какой-нибудь не очень приятной или не очень законной просьбой, и всё всегда возвращал сторицей. Старшина этот, видимо, хорошо нашего гнома знал, потому что радоваться или улыбаться не перестал.

— Чем могу, друже, чем могу! — снова хлопнул он по плечу Далина, — говори!

И гном, показав для начала на меня и Арчи пальцем, начал ему объяснять это наше общее для всех гномов дело, а я, прекратив слушать и поставив баул с самогоном на лавочку, отправился в путь вокруг грузовика. Во-первых, было по-настоящему интересно, вот просто очень, а во-вторых, ну не любил я, когда при мне о мне же и договариваются. Испытывал я всегда при этом какую-то непонятную неловкость, что ли.

Стараясь делать свои шаги метровыми, измерил длину этого дорожного крейсера, и вышло у меня пятнадцать шагов. Примерно по семь с половиной на кабину, и семь с половиной на открытый кузов с высокими, деревянными бортами. И ширина три с половиной, мама дорогая, как же он со всеми встречными-поперечными разъезжается?

Полюбовался сложными в своей красоте латунными калильными фонарями вместо габаритов, подъёмными семафорными флажками вместо поворотников, и со всё большим уважением перешёл на его левую сторону, и вот уж там стало ещё красивей.

Когда я стоял у правого борта, то не видел переднюю лестницу, выходящую на открытую площадку слева до самого кузова, сделанную вот как у паровозов. Да и сама кабина не была целой, а разделялась на шоферскую и жилую часть, на паровой двигатель и на бункер с углём. Хотя вот ёмкость с водой подкачала, выглядела она какой-то маленькой и несерьёзной. А на площадке этой копошились два отчаянно молодых и отчаянно гордых гнома в такой же дружинной форме, что и у их старшины, но с погонами рядовых. Они разводили пары в чудовищно сложном агрегате, намеренно не замечая никого вокруг, но я-то видел, что похвастаться своей причастностью к запуску этого дорожного монстра всем желающим они были готовы.

— Ого! — я не стал их разочаровывать. — нифига себе! Это вы сами его запускаете? Квалификации хватает?

Те лишь довольно переглянулись между собой и, свысока кивнув мне, продолжили чем-то там греметь.

— Круто! — говорил я искренне, не кривя душой. — А чего ёмкость под воду такая маленькая? Секрет какой-то?

— Рекуперация пара! — важно снизошел до меня ответом один из гномов, решив для себя, что вопрос по делу заслуживает отклика. Правильно, стало быть, я спросил. — Повышенная автономность! Последний писк техники, чтоб ты знал!