Самый Лучший Ветер 3

— Я спрятался, страшно было! Вдруг заметят! Вдруг огнём плюнут! А они прыгают с горы на гору! Все духи испугались, все гномы попрятались! Земля трясётся, обвал даже был, и башня треснула! Только мы втроём не убежали, под печкой сидели! До вечера! А вечером саламандры всех духов беспокойных, неприкаянных, выгнали отсюда, докуда смогли дотянуться, чтобы не мешали! Для вашего же блага, сказали! А гномы попрятались и нас бросили! А меня не заметили! Всё!

Прошка замолк, победно поглядывая на нас, а мы оба молчали, переваривая услышанное.

— Ух ты, — вновь повторил Арчи, с уважением посматривая на бесстрашного домовёнка. — Молодец какой! Не забоялся?

— Струхнул немного, — не стал врать Прошка, — но у меня же хозяйство! Тогда ещё было! Пригляда требовало!

— Тогда скажи, — Арчи уже что-то сообразил, — а вот то, кого они гоняли, оно какое было? Сильное? Живое или нет? Чьего роду-племени? На что вообще похоже?

— Какое, — призадумался домовёнок, вспоминая недавние события, — да странное оно было. Ни на кого не похоже! Злобное, отчаянное, без надежды! Такое, знаешь, сгорел сарай — гори и хата! И мощное! Их много — оно одно! Так не сильно-то они и справились! Загнали куда-то — и всё!

— М-да, — маг отвлёкся от замолчавшего Прошки и посмотрел на меня, — есть у меня ощущения, Тёма, что граммофон этот нам всем ещё поперёк глотки встанет. Пока что у меня всего лишь одна версия событий, и ты её знаешь по имени. Но это на поверхности лежит, так что вряд ли правда. В любом случае — не по сеньке шапка. Это я про нас, если ты не понял. И ты себе, Тёма, не льсти, пожалуйста. По настоящему могучего соперника ты сейчас просто не выдержишь. Я понимаю, недавно ты над саламандрами стоял и верховным эльфам приказывал, но в магических дуэлях ты полный ноль, если не сказать хуже.

— Даже не думал! — уверил я его и вспомнил свой недавний разговор с этим Миром. Он ведь мог меня убить одним своим неудовольствием, выжил я тогда просто чудом. И та же Лара могла бы меня разделать при случае за несколько секунд, я не строил на этот счёт никаких иллюзий. На моей стороне пока что просто сырая мощь и правильное понимание магии, но это всё ужасно медленно, да и сам я медленный, мне просто нечего будет противопоставить её опыту, быстроте и натиску. Раз-два-три — и вот уже моя голова лежит отдельно и только недоумённо хлопает глазами, так я себе представлял наш с ней бой. Пресветлая Лаириэн за триста-то лет столько нежити и нечисти, магов и не магов, людей и прочих успела поломать, что я боюсь себе представить, сколько именно. А если вспомнить, что Арчи без всяких усмешечек и даже с ноткой зависти называл Даэрона гением, то дело совсем кисло.

— Тогда так, — Арчи посмотрел на часы и широко зевнул, — я ещё с полчасика покемарю, хуже нет, чем сидеть просто так и накручивать себя. А потом, после смены караула, мы с тобой идём на пост и действуем решительно. Информация нужна, без неё непонятно, что делать. Надо нам, Тёма, перехватывать инициативу в свои руки, и в Раргрим мы отсюда поедем только в том случае, если будем досконально знать, что почём. Хватит уже изображать из себя спасителей по вызову. Заигрались мы чего-то. Мне вот лично Новониколаевска хватило.

Про инициативу Арчи сейчас сказал в самую точку, хватит уже. Никогда раньше мы не действовали так, как сейчас, кроме тех случаев, когда с нами Лара ходила, да ещё один раз, тот самый, в Новониколаевске. Тошно вспоминать, к чему это могло привести. Как бычки на верёвочке, ей-богу. Но я понимал, что так всегда бывает, если ты пытаешься прислониться к сильным мира сего, пытаешься влезть в их игры, и становишься просто разменной монетой, но мы-то сейчас и не пытались, тогда почему же так вышло?

Люди бывают разные, и я тоже один раз в жизни попробовал отдать свою судьбу в чужие руки, когда в дружину пошёл, но я тогда этого не соображал, я ведь в штурмана шёл, в небо! Дирижабли застили глаза, и служба мне виднелась лишь как романтическая добавка к этому самому небу, исключительно в виде так необходимого мне красивейшего мундира, погонов и значков, от которых млели все девчонки в пределах прямой видимости.

И хорошо, что вылетел всего лишь ефрейтором, ведь слишком умные, как мне тогда с усмешечкой сказали на прощание, никому не нужны. Но это, как я сейчас понимаю, сильно польстили, подсластили, так сказать, пилюлю. Умом там и не пахло.

Первое время я мыкался, исходясь на нет от чувства обиды, брошенности и ненужности, ведь все остальные дружно шли в ногу в светлое будущее, все, кроме меня. Я сам себе казался выкинутым на обочину жизни паршивым псом, я прятался от бывших сослуживцев за шкафами в общей штурманской аэропорта, когда они туда заходили по служебной надобности, старался не смотреть в панорамное окно диспетчерской башни, когда на поле взлетали или садились дружинные киты, и пытался не обращать внимание на понимающие, хоть и насмешливые взгляды своих гражданских коллег.