Самый неправдоподобный роман

А девушка по-прежнему плакала навзрыд, уже не заботясь о том, что ее могут услышать родители. Миссис Нора и так странно смотрела на дочь за ужином, будто догадывалась, что та что-то скрывает. Поэтому Дэн всеми силами старался отвлечь не только Элеонору, но и Джона. Не хватало еще, чтобы Жаклин застали в спальне у Дэна ночью, когда все порядочные люди спят. Джон не посмотрел бы на то, что Дэн прикован к инвалидной коляске… И тогда мужчина призвал Жаклин успокоиться именно с помощью этого весомого аргумента:

— Жаклин! — Негромко проговорил он, приподнимаясь на постели. — Прекрати это! Ты, что, хочешь разбудить родителей? Как мы с тобой все это объясним, если они увидят нас вместе в такой поздний час? Придется сказать всю правду.

Она почти перестала плакать и посмотрела на него испуганными глазами, в которых еще блестели слезы.

— Я не смогу сказать отцу правду! — Прошептала она и прижала пальцы к губам, как бы запрещая себе говорить лишнее.

— Поэтому успокойся для начала. Слезами все равно горю не поможешь.

Видимо, он говорил с ней немного резковато, так как она закусила губу, сдерживая слезы. Одной рукой Дэн приподнял ее лицо за подбородок, чтобы посмотреть в темные, как ночь, глаза. В них было столько боли, отчаяния, разочарования и одиночества, что у него сжалось сердце от обиды. Как может Жаклин считать себя одинокой, когда он, Дэн, так нуждается в ней, когда она стала смыслом его мрачного существования? Как может она разочаровываться в любви, когда это самое прекрасное, что может преподнести Бог в дар Человеку? Не важно, что Стенхоуп отказался от своего ребенка — возможно, своего сына, первенца! Если уж на то пошло, это практическая сторона вопроса, закон, который выдумало пресловутое общество. Главное, что ребенок этот, зачатый в любви, будет очень счастливым, ведь в эти мгновения родители его были счастливейшими людьми на земле. И это тоже дар и благословение Божье. Жаклин будет очень счастлива, когда осознает, какое это чудо — иметь ребенка от любимого человека.

— Не надо разочаровываться в любви, — уже мягче проговорил мужчина. — Это самое прекрасное, что у нас может быть. А если мы лишаемся возможности любить и быть любимыми, мир становится мраком. Ведь когда мы любим, мы отдаем этому человеку свое сердце, а когда…

Дэн вдруг оборвал себя на полуфразе. Внезапно его осенила одна мысль, о которой он забыл почти на полгода. А этого не следовало забывать!..

— Сердце! — Ошалело повторил он.

— Что сердце?! — Испугалась Жаклин. — Тебе плохо? У тебя болит сердце?

Ее слезы мгновенно высохли; она внимательно всматривалась в лицо Дэна, боясь увидеть признаки боли, но оно выражало только удивление. Внезапно он нащупал на своей шее золотую цепочку и снял ее, удерживая на ладони и глядя так, будто видел впервые в жизни.

— Вот оно, сердце, — глухо сказал мужчина.

Жаклин увидела в широкой ладони Дэна небольшое золотое сердечко. Оно было инкрустировано рубинами и пронзено маленькой золотой стрелой с рубиновым наконечником.

— Как красиво! — Прошептала она, забыв о своих слезах.

— Мне его подарила Джессика в день нашей помолвки, — ответил Уайтхорн. — Было где-то около трех часов ночи. Мы сбежали от гостей в сад и сидели в беседке — целовались и разговаривали. А потом она подарила мне свое сердце…

Девушка смотрела на него, широко раскрыв глаза. Ее собственные горести отошли на дальний план, ведь впервые за все это время Дэн в ее присутствии сам заговорил о Джессике. Обычно если и начинался подобный разговор, то он всегда сводился к одному: Дэн ни за что не хотел возвращаться домой. А сегодня он сам вдруг вспомнил о своей невесте, и Жаклин застыла, будто стоя на страже его страхов и боли. Она настолько привыкла опекать его, что каждую минуту напряженно ждала — не причинят ли ему боли эти воспоминания — будто могла запретить ему, даже ради его собственного благополучия, думать, вспоминать, тосковать.

Трудно было сказать, в какое мгновение Жаклин почувствовала, что Дэн смотрит на нее. Более того, она поняла, что он догадался об ее мыслях, и смутилась.

— Не думай, что это больно, — произнес он, сжимая ладонь с цепочкой в кулак. — Сегодня и сейчас мне не больно вспоминать о том, что было в прошлой жизни. Возможно, потому что я смирился.

— Смирился?! — Недоумевая, воскликнула Жаклин. — Ты же сам говорил мне только что, что не надо разочаровываться в любви. А теперь ты говоришь, что смирился?

— Это тебя я хотел убедить в том, что любовь стоит того, чтобы жить ради нее и быть счастливой вопреки всему. У тебя еще вся жизнь впереди, а для меня она уже кончена. Мне пора забыть все это. Я обязательно придумаю, как тебе помочь, потому что ты должна быть счастлива. А я… я уже испытал свою долю счастья. Хорошего должно быть немного, чтобы человек не успел к нему привыкнуть…