Самый неправдоподобный роман

— Я… — Начал Дэн и закашлялся, прочищая горло.

Он никак не мог свыкнуться с мыслью, что голос его тоже никогда не будет прежним.

— Может, я скажу, Дэн? — Неуверенно вставила Жаклин.

— Нет. Я сам.

Он коротко улыбнулся ей, заговорщически подмигнул и вновь заговорил:

— Прежде всего я хотел бы поблагодарить вас, Джон, за то, что вы спасли мне жизнь.

— Ну, вот опять! — Наигранно возмущенно всплеснул руками мистер Каннингем. — Мы ведь уже говорили с вами об этом, Дэн. Зачем вы возвращаетесь к этому снова?

— Вы сейчас поймете, почему я вновь заговорил об этом, — пояснил Дэн. — И вас, миссис Нора, я хотел поблагодарить за то, что вы решились приютить в своем доме незнакомого человека.

— Вы так говорите, Дэн, точно собираетесь покидать нас, — заметила Элеонора. — Может, вы все-таки надумали вернуться домой?

— Вовсе нет, мэм, — Дэн отрицательно покачал головой. — Как раз наоборот. Я, если не возражаете, хотел бы остаться здесь и в вашей семье на всю жизнь. Вы теперь стали мне как родители, и я вас обоих очень люблю. Но в вашей семье есть человек, которого я люблю немного иначе, чем вас.

— Насколько я понял, речь идет о Жаклин, — произнес Джон, сурово глядя на дочь.

— О да, сэр! — Ответил Дэн, стараясь изобразить пылко влюбленного.

У него это получалось настолько правдоподобно, что Жаклин смотрела на него, широко раскрыв глаза. Сейчас они оба, и правда, были очень похожи на двух влюбленных. А Дэн тем временем продолжал:

— Ваша дочь просто ангел. Она буквально вернула меня к жизни. Жаль, что не в ее власти вернуть мне способность полноценно двигаться. Но я бесконечно благодарен ей и за то, что она сделала.

— К чему вся эта тирада, Дэн? — С мягкой улыбкой спросила миссис Каннингем.

— За это время я полюбил вашу дочь, — искренне признался Дэн, ведь Джон и Элеонора не знали, что он любил Жаклин всего лишь как сестру.

— А я полюбила Дэна, — вставила девушка, чувствуя, что от волнения сердце вот-вот выскочит из груди.

— Она полюбила меня таким, какой я есть, — беспомощный инвалид, у которого никого нет, кроме семьи, которая его приютила. А за это я люблю ее еще больше, чем можно представить, — продолжал Дэн. — К сожалению, я не могу ничего ей предложить, кроме своей любви и своего сердца. Но если для нее и для вас имеет значение искренняя любовь, то я прошу у вас руки вашей дочери.

Джон и Элеонора переглянулись изумленно, затем миссис Нора сказала:

— Все это очень неожиданно, Дэн. Мы совсем не думали о таком повороте событий.

— Насколько я помню, у вас в Лос-Анджелесе есть невеста, которую вы тоже очень любили, — напомнил Джон.

— О нет, сэр! Уже нет! Для нее я умер. Я больше, чем уверен, что дома меня похоронили. И единственный дом, который у меня теперь есть, — это ваш дом.

— Возможно, вы и правы, Дэн, — произнесла Нора, вспомнив статью в "Солт-Лейк-Сити таймс". — Что скажешь, Джон? — Обратилась она к мужу.

— За это время ты стал нам как сын, — подтвердил Каннингем.

— Так вы позволите мне жениться на Жаклин? — Спросил Дэн, заметив краем глаза, что девушка вся замерла в ожидании ответа отца.

— Это должна решать Жаклин, ведь она хозяйка своей судьбы, — ответил Джон, глядя на дочь.

— Что ты скажешь, дочка? — Спросила Элеонора.

Девушка подняла глаза на родителей. Несколько секунд она пристально смотрела на них, точно спрашивала у них мысленно, правильно ли поступает. Потом перевела взгляд на Дэна.

— Жаклин, ты согласна выйти за меня замуж?

— Да, — ответила она после паузы, которая была такой короткой, что только Дэн заметил ее, — согласна.

Глава XIV

Лос-Анджелес, 1984

В мае Джессика вернулась домой. Она была уже на седьмом месяце беременности и чувствовала себя хорошо. После того единичного случая, когда она сама едва не извела себя и ребенка, не было никаких инцидентов; беременность протекала хорошо. В загородном доме Джеффа она отдыхала и набиралась сил и ни разу не пожалела о том, что поехала. Джефф оказался прав: там ее никто не беспокоил, и она делала то, чего ей больше всего хотелось — была наедине с самой собой. Конечно, первые дни было тяжело. В этом доме, на пляже, все напоминало о Дэне. Иногда он сам напоминал о себе, приходя к ней в сновидениях, таких прекрасных и счастливых. Только там она могла быть счастливой, забыв о том, что гибель любимого человека разделила ее жизнь на "до" и "после". Но после того как сон заканчивался, было еще хуже. Джессика просыпалась со слезами на глазах и весь день потом ходила, как в тумане. Сердцем она ждала этих сновидений, ей хотелось потеряться в них на всю жизнь; но разум говорил ей, что всю жизнь прожить в снах и мечтаниях невозможно — так можно и с ума сойти. Временами ей и так казалось, что она потерялась в своих снах, которые были настолько реалистичными, что нельзя было разобраться, где сон, а где — явь.