Самый одинокий человек

– Все это, – ответила она. – Это, и вино на завтрак, и ты, и я, и вообще все. Мы. То, что у нас все хорошо и мы еще умеем дурачиться. Ведь это он научил нас дурачиться, правда?

– Правда, – улыбнулся Эллис.

– И то, что я люблю тебя и нам незачем довольствоваться меньшим. Правда?

– Правда.

– И ты знаешь, я до сих пор о нем думаю, потому что мне просто хочется знать, что мы для него все еще важны. Я знаю, я эгоистка.

– Я тоже думаю о нем, – сказал Эллис.

Она поцеловала его и сказала:

– Я знаю. Дело в том, что мы его любим. Правда?

Они вернулись в отель и уснули в венецианских сумерках. Проснулись они в тех же позах под звяканье бокалов в баре на первом этаже. Они спустились туда и сели за столик у окна. Холод крался по узким переулкам, и гондольеры пели для туристов. В очаге рядом с их столиком развели огонь, и они держались за руки через стол и без умолку говорили о разной ерунде, о совершенно неважных вещах, от души смеялись вместе и ушли из бара последними. Они разделись, но не стали мыться. Выключили свет и уснули обнявшись. Так они попрощались с городом, отраженным в миллионах складок на гофрированной воде.

Через три недели Майкл и впрямь вернулся к ним, словно услышав их призыв через море. Он вошел в их жизнь точно так же, как раньше вышел, – практически без объяснений, с дурацкой ухмылкой на лице. И на какое-то время они снова стали собой.

Соседи врубили музыку рано. Он заглянул через забор к ним в сад и увидел три мусорных контейнера, наполненных льдом. Похоже, собираются гудеть всю ночь. Он занервничал. Он что, с ума сошел, в самом деле? Джейми его пригласил чуть раньше, сначала извинился, а потом заодно пригласил. Слушай, Эллис, у нас сегодня вечеринка, заранее извиняюсь за шум. Хочешь, тоже приходи.

Он уставился на свой небогатый гардероб. Энни сказала бы одеться попроще. Джинсы, старые конверсы, голубая рубашка. Носки нужны или нет? Он посмотрел на свои лодыжки и решил, что нужны. Он отступил от зеркала и взъерошил пальцами волосы. И понадеялся, что танцев не будет – ведь тогда ему придется уйти.

Бутылка шампанского лежала в холодильнике уже год или два. Он купил ее, повинуясь минутному порыву, надеясь, что от шампанского у него поднимется настроение, но так и не рискнул, потому что никогда еще не пил шампанского в одиночку. Так она и лежала в глубине холодильника рядом с темной банкой маринованного лука, которую он боялся открывать. Он схватил бутылку и вышел через заднюю дверь. Протиснулся через дырку между нижними перекладинами забора, сам не зная зачем, – ведь вполне можно было подойти к передней двери и позвонить, как нормальные люди. Он одичал и стал нелюдим.

Он нашел Джейми в кухне, и тот при виде его радостно воскликнул что-то вроде: «Смотрите, кто пришел! Народ, это Эллис», – и в ответ раздался хор голосов: «Привет, Эллис! Приятно познакомиться!» и все такое. Музыка играла очень громко, и Эллис с трудом разбирал, что ему говорят. Он все время улыбался. Он открыл шампанское и вышел в сад с новыми друзьями. Спросил у Джейми, что это за музыка играет, и услышал в ответ, что это Radiohead, а песня называется «High and Dry»[12]. Эллис в последнее время редко слушал музыку, но эта ему понравилась. Такой альбом он мог бы и купить. «Как-как группа называется?» – переспросил он.

От шампанского он нелепо расхрабрился (то есть быстро опьянел) и, не успев сообразить, что делает, вызвался рассказать анекдот. Все внимание молодежи устремилось на него. Он подумал минутку.

– Как напоить бильярдный стол?

Молчание.

– Залить ему шары!

Воцарилась краткая пауза, и Эллис уже решил убраться домой смотреть телевизор и все такое, но тут раздался хохот, слушатели повторяли «шары, залить ему шары», и Эллис был спасен от необходимости рано ложиться спать. В руку ему сунули косяк, в другую – бокал с добавкой пузыриков, а Джейми сказал ему на ухо, что очень рад его приходу. Эллис ответил, что он тоже очень рад. На это Джейми сказал, что выиграл пари – двадцать фунтов. «Какое пари?» – спросил Эллис. «Никто не верил, что ты придешь, – ответил Джейми. – Ты у нас загадочная личность».

Дурман медленно расползался, захватывая мозг. Эллис покинул толпу в саду и вернулся в дом в поисках тихого уголка – он хотел покурить в одиночестве, боясь того, что может вылезти из него на свет.

В передней комнате было темно и безлюдно – ее освещал только экран телевизора, по которому показывали какой-то бескрайний синий океан. Эллис взял подушку с дивана, бросил на пол перед телевизором и лег. Он поднял взгляд. У него над головой резвились дельфины. Он улыбнулся и набрал полные легкие густого сладкого дыма.