Самый разыскиваемый вампир

Маркус снова открыл глаза, когда его мозг начал функционировать. Он был в комнате в доме Винсента и Джеки, исцеляясь после пожара, который поджег трейлер Дивины, вспомнил он.

— Где Дивина? — резко спросил он, пытаясь сесть, но Винсент силой усадил его обратно, положив руку ему на грудь.

— Притормози, приятель. Она в порядке. Отдыхает в своей комнате. А теперь скажи мне, что ты чувствуешь, — настаивал Винсент, убирая руку и выпрямляясь, когда Маркус перестал пытаться сесть.

Маркус едва не рявкнул «Прекрасно» в качестве автоматического ответа, но потом передумал и провел инвентаризацию. Ничего не болело, и это было облегчением. У него сильно пересохло во рту, и хотя он не страдал от жажды крови, он был голоден… что было действительно странно. Он не испытывал этого уже довольно давно.

— Голоден, — сказал он, наконец.

Винсент кивнул, как будто этого и следовало ожидать. — Мы поняли, что ты вот-вот проснешься, и Джеки спустилась вниз, чтобы принести тебе, выпить и поесть. Она должна вернуться через минуту.

— Как ты догадался, что я вот-вот проснусь? — с любопытством спросил Маркус.

— Ты перестал стонать, и метаться несколько часов назад и с тех пор лежал неподвижно, как мертвый, — сухо сказал Винсент. — Но минут десять назад ты начал беспокойно ворочаться и разговаривать во сне.

Маркус напрягся при этой новости. — Говорить? О чем я говорил?

— Что-то насчет охотников за яйцами, — весело сказал Винсент. — По большей части это было не очень понятно.

Марк поморщился и расслабился в постели.

— Я так понимаю, Дивина нанесла какой-то ущерб старым создателям младенцев, а?

Маркус снова напрягся, не сводя глаз с молодого человека. — Это тебе Дивина сказала?

Винсент серьезно покачал головой. — Я читаю воспоминания из твоих мыслей.

Мгновение Марк молча смотрел на него, в голове у него царил хаос. Винсент не должен его читать. Мужчина был моложе его. Тот факт, что Винсент мог читать его мысли… ну, это был еще один симптом поиска спутника жизни. Голод, сексуальное влечение и неспособность блокировать свои мысли — все это признаки присутствия спутника жизни. Дивина была его спутницей жизни.

— Черт, — пробормотал, наконец, Маркус, откидывая голову и закрывая глаза. — Этого я и боялся.

— Да, я понимаю.

Маркус хмуро посмотрел, при этих сочувственных словах он снова открыл глаза. — Ну и что? Ты тоже можешь ее прочесть?

— Да, — признался Винсент, но Маркус не пропустил неохоты в его голосе.

— Да, ты можешь читать ее мысли… что? — тихо спросил он. Когда Винсент заколебался, он догадался: — Она — Баша?

— Мы не уверены ни в том, ни в другом, — признался Винсент.

— Что? — недоверчиво спросил Маркус, снова садясь.

Винсент почти машинально оттолкнул его, сосредоточившись на своих мыслях и пытаясь их выразить. — У нее есть очень… — Он сделал паузу, поколебался, а затем попробовал снова… — Скорее, ее разум…

— Скорее чего? — нетерпеливо рявкнул Маркус, снова садясь, но Винсент рассеянно толкнул его обратно на кровать, как будто это было совсем не трудно. «Может, он и исцелился, но, очевидно, еще не восстановил свои силы, если Винсент так легко с ним справился», — подумал он с отвращением, а затем резко взглянул на Винсента, когда тот снова начал говорить.

— Я никогда не умел читать кого-нибудь постарше, какой кажется Дивина, — сказал он, наконец. — Ее ум… — Ну, честно говоря, это странное сочетание почти анальной организации и полной дезорганизации одновременно.

— Как она может быть организованной и неорганизованной? — нетерпеливо спросил Маркус, снова садясь.

— Это странно, я признаю, — сказал Винсент, снова толкая его в кровать, а затем сел на край кровати рядом с ним и оперся локтем на живот Маркуса, как будто это была подушка. Это движение гарантировало, что Маркус больше не встанет на дыбы, что, очевидно, было намерением мужчины. Но при этом он выглядел чертовски довольным собой. — Но я думаю, что это может быть результатом продолжительности ее жизни.

— Продолжительности? — нахмурившись, спросил Маркус. — Сколько ей лет?

Винсент покачал головой. — Не уверен точно, но она старая. У нее в голове остались воспоминания. Она провела свою жизнь, постоянно переезжая с места на место, всегда среди кочевых, смертных племен. Она путешествовала с ву ху, гуннами, мадьярами, цыганами, карни. Он криво пожал плечами, упершись локтем в живот Марка. — Их слишком много, чтобы перечислить всех.

— Попробуй, — сухо сказал Маркус.

— Что еще интереснее, — продолжал Винсент, как будто не произнося ни слова, — так это то, что в каждом разделе или главе ее жизни у нее было свое имя. Теперь, с тех пор как она начала путешествовать с карнавалами, ее зовут мадам Дивайн, и в тот момент, когда она стала Дивиной, она больше не была той, кем была в предыдущей своей жизни. Цыгане звали ее Нури, что значит цыганка, и так она прожила всю свою жизнь, насколько я могу судить.

— Нури, — пробормотал Маркус.

Винсент кивнул. — Насколько она знала, так ее звали, когда она путешествовала с цыганами, и ее прежнего имени и жизни больше не существовало. — Он поджал губы, а потом заявил: — Это почти диссоциативно.