Самый синий из всех

– И как давно это у вас длится? С этой… пьесой?

– Я… Я…

– Быстро. Садись. В машину.

Я пытаюсь поймать взгляд Андрея, но он упрямо смотрит вниз. Тогда я хватаю его за рукав куртки. Андрей вырывает руку и идет за отцом.

– Я же просил тебя, – с болью в голосе шепчет он. – Об одном только просил…

– Андрей! – рявкает Игорь Юрьевич.

Что я наделала?

Глава 19. Единственная причина

«Пожалуйста, позвони мне».

«Все хорошо?»

«Прости, я не хотела!»

«Это случайно вырвалось!»

«Хотя бы просто ответь!»

Я строчу сообщения без остановки. Звоню и звоню, а потом снова пишу, но все попытки связаться с Андреем остаются без ответа. Не могу сидеть на месте. Нарезаю круги по кварталу и чувствую себя так, словно мир вокруг сжимается. Стискивает меня со всех сторон, выдавливает воздух.

Темнеет. Зажигаются фонари, но от их света почему-то только острее одиночество. Я ведь хотела помочь. Я хотела его защитить!

Я забираюсь на лавочку рядом с детской площадкой. Тихонько поскрипывают качели, ветер загоняет почерневшую листву в ловушку песочницы. Пальцы так замерзли, что почти не гнутся.

«Нам надо поговорить. Пожалуйста! Я на детской площадке рядом с домом. Буду ждать, пока не приедешь. Даже если нужно будет сидеть до утра!»

Я прижимаю телефон ко лбу. Пожалуйста, пожалуйста, ответь… Треньк! Я так тороплюсь открыть сообщение, что едва не роняю телефон в грязное месиво из снега и мусора под лавкой.

«Я не приду».

Я зажмуриваюсь, чтобы сдержать слезы, и сквозь туманную пелену в глазах отвечаю:

«Я буду ждать».

Он ведь приедет, правда? Ведь если бы ему было совсем-совсем все равно, он бы не стал отвечать! Я жду. И жду, и жду, пока не коченею совсем, до самого позвоночника, до донышка души. Неужели не придет…

Оглушительно хлопает дверца такси, и я вздрагиваю. Андрей быстрым шагом идет в мою сторону. Куртка на нем расстегнута, а длинный шарф волочится концом по земле.

– Знаешь, чего мне стоило приехать сюда? Ты хотя бы представляешь, что со мной будет, если отец узнает? Тебе мало того, что ты уже натворила?

– Прости, – лепечу я, напуганная его напором. Я еще никогда не видела его таким. Андрей хватает себя за волосы и с силой тянет.

– Черт, я так старался… Я так… так…

Он замолкает, и я вдруг с ужасом понимаю, что он плачет. Его плечи трясутся. Все тело дрожит, и пальцы прыгают так, будто играют на струнах невидимой гитары.

Я бросаюсь к нему, но Андрей не дает к себе прикоснуться.

– Не трогай меня!

– Он тебя… ударил? В этом все дело?

– Хуже. Он в очередной раз дал мне понять, какое я ничтожество. Никчемный сын. Без будущего. Без перспектив. Без надежды. Спасибо тебе.

Андрей отворачивается. Вытирает руками лицо, а я бормочу первое, что приходит в голову. Разговор идет совсем не так, как я себе представляла.

– Я не понимаю… Он же твой отец! Он обязательно поймет. Послушай, ты просто должен с ним поговорить. Сказать правду, что это важно для тебя, что ты…

– Ты ничего не знаешь о моем отце, – резко обрывает меня Андрей. Он стоит на месте, но каждое слово как будто отталкивает меня все дальше. – И обо мне. Что я пережил… Что у меня внутри… Не пиши мне больше. Не звони. И не приближайся.

Он сдергивает с шеи шарф и, намотав его на кулак, уходит. Я бросаюсь следом, но поскальзываюсь и падаю, больно ударяясь коленями. Голова идет кругом, но Андрей не подает руки. Не оборачивается. И мне остается только одно. Внутри все сжимается.

– Подожди! Я знаю! Знаю, что у тебя внутри.

– Не обольщайся! – рявкает Андрей.

Я хватаюсь за ниточку, распутываю клубок секретов, потому что не знаю, как еще все исправить.

– Послушай. В это сложно поверить, но у меня есть… это что-то вроде суперспособности. Я прикасаюсь к человеку и вижу цвета. И ты был синий. Тогда, в спортзале, в первый раз. А потом там появилось черное, и… и я…

Губы все еще произносят слова, но головой и сердцем я уже понимаю: это была ошибка. Не надо было ему рассказывать. Не так и не сейчас!

– Ты издеваешься? – с болью в голосе говорит Андрей. – Для тебя все это шутка?

– Нет. Нет! – Я отчаянно мотаю головой. Пытаюсь хоть как-то залатать брешь между нами и тараторю, но пропасть с каждым словом только глубже и шире. – Я знаю, звучит, как безумие или будто я псих. Но я не псих! Я ходила к психологу и… ай, это неважно. Нет. Постой. Я… Мысли разбегаются. Сейчас… Я все объясню.

– С меня хватит.

– Я видела это внутри тебя! Как ты думаешь о смерти, как ты одинок!

Андрей бледнеет. Его лицо изумленно вытягивается, но он, по крайней мере, поворачивается ко мне, а значит, готов выслушать! Я бросаюсь в правду, словно в атаку.