Самый страшный след

Подойдя к свежему холмику с высоким деревянным крестом, Старцев внимательно осмотрелся вокруг в поисках следов. За время, прошедшее с похорон, здесь ничего не изменилось. Все выглядело точно так же, как во время их первого разговора с Сермягиным.

Иван пристальнее огляделся.

Скромное сельское кладбище отделяла от Челобитьева дорога, ведущая к другим селениям — Бородино, Ховрино, Беляниново, Погорелки… Выходило, что на востоке кладбище граничило с этой дорогой. С запада и севера к нему вплотную подступал смешанный лес — сосны да березы. И лишь на юге желтело пожухлой травой широкое поле.

Опираясь обеими руками на трость, Иван стал приглядываться к ближайшим кустам, ветки которых колыхались под слабым ветерком шагах в двадцати. Взгляд был долгим, пристальным, будто он точно знал, что в зарослях кто-то скрывается и следит за ним.

Старцев присел у холмика. Выбрав местечко на его плоской вершине, он положил сверток с продуктами и тщательно замаскировал его цветочными букетами.

Встав и отойдя на пару шагов, посмотрел на могилу со стороны.

— Прохожий не заметит, а кому нужно — сыщет, — удовлетворенно прошептал он и, хромая, направился к машине.

* * *

Иван вернулся в управление ровно в двадцать часов сорок пять минут. Все подчиненные к этому моменту собрались в отделе и ожидали прибытия начальства.

Войдя в прокуренный кабинет, Старцев первым делом напился из чайника воды. Затем кинул на стол фуражку и плюхнулся на стул:

— Докладывайте по порядку. Молодежь, вы первые.

— У нас пусто, Иван Харитонович, — отозвался Ефим Баранец. — Напрасно проездили полдня.

— Давай по существу: кого видели, с кем говорили?

— Приехали в расположение табора. Он на месте, внешне никаких изменений: люди при делах, за исключением стариков и детей. Шандора в таборе не оказалось — ездил закупать продукты на мытищинский базар. Пока ожидали его возвращения, поболтали с цыганами. Ничего нового не услышали: священника из Челобитьева никто из табора не знал за исключением Якова Чернова.

— Ясно. Что Шандор? Вы его дождались?

— Да. Финского мундира он не нашел, об убийстве ничего сказать не может.

Вздохнув, Иван перевел взгляд на Бойко.

— Что у тебя, Олесь?

— Все сделал, как ты велел, Иван Харитоныч: зашел в отдел охраны, встретился с его начальником. Он быстро нашел двух человек. Я нарисовал планы помещений, где им предстоит завтра дежурить, поставил задачу. В общем, к семи утра они будут на месте.

— Толковые ребята?

Олесь пожал плечами:

— Вполне. Дело знают.

— Хорошо. Давайте дальше. Саша, ты супругу из клиники проводил?

— Да, все в порядке, — оживился Васильков. — Сидит дома. Наказал никому не открывать и к двери не подходить.

— Правильно. Я полагаю, завтра ей тоже не следует в одиночку топать до больницы. Мало ли… Поэтому давай поступим так: у меня рано утром имеется одно дельце в Челобитьеве, я в семь утра заеду за вами. Отвезем Валентину на работу и рванем по делам. Годится?

— Отлично.

— Значит, договорились. Ровно в семь жду у вашего подъезда. Так… Василий, остался ты. Докладывай.

— Приказ выполнен, — постучал тот указательным пальцем по стопке серых картонных папок. — Тут лежат голубчики. Все до единого.

— Смоленские?

— Исключительно. На момент оккупации все проживали в Смоленске и его пригороде.

— И сколько же их набралось?

— Прилично — около ста восьмидесяти. Более половины из них нет в живых: кто погиб, так сказать, при исполнении, кто расстрелян по решению военного трибунала сразу после освобождения Смоленска. До сих пор живы и скрываются от правосудия шестьдесят пять человек.

— Неплохо. Вот они-то нам и нужны. Сейчас попьем чайку, и я расскажу вам обо всем, что удалось разузнать мне. А потом поглядим на эти рожи…

* * *

Солнце давно ушло за горизонт, время было позднее. Рабочий день выдался длинным, нервным и утомительным. Все страшно устали, хотелось спать. Единственной радостью стала прохлада, опустившаяся к десяти вечера на столицу.

За кружкой чая Старцев рассказал оперативникам о своей поездке в «Заветы Ильича» и Челобитьево. Коротко передал суть разговора с поселковым председателем и участковым.

— Так что, товарищи, на горизонте замаячил еще один потенциальный фигурант, — подвел итог майор. — По непонятной причине исчез в неизвестном направлении и где-то прячется. В общем, загадочная личность, требующая такого же пристального внимания, как и «плешивый» с базара.

Далее приступили к изучению отобранных Егоровым архивных материалов. Просмотрев содержимое шестидесяти пяти папок, Иван не встретил ни одной мало-мальски знакомой личности.

Тогда он сменил тактику и приказал прогнать предателей Родины через местную уголовную картотеку. Сидя за столом, Иван называл фамилию, имя, отчество и год рождения бывшего полицая. А его подчиненные пытались найти его в обширной картотеке.

И снова ничего не вышло. Никто из сотрудников немецкой вспомогательной полиции Смоленска в Москве и области за последние годы не засветился.

Около полуночи Старцев потер ладонями опухшие веки и устало сказал: