Читаем Самый темный час (СИ) полностью

Все же, списывать на случайности то, что в принципе невозможно – это неверный подход к решению проблемы..

То, что он ощущает холод в прикосновение ветра и может запросто порезаться, означает лишь то, что с контрактом не все в порядке. Исходя из событий этого дня – не так оно и странно. Но как долго это продлится? И сможет ли он так же четко как и раньше выполнять свой долг?

Да что за вопросы?

Он ведь и демон, и дворецкий. Нет ничего невозможного.

Вот только теперь придется быть осторожнее и не рисковать понапрасну.

Закончив с расстановкой и представлением блюд, дворецкий отстранился от стола, выпрямляясь и глядя прямо перед собой.

– Вы ничего не хотите мне сказать? – С толикой задумчивости поинтересовался демон

Сиэль


К ужину граф спустился вовремя. Да и выглядел Сиэль уже намного лучше, чем некоторое время назад.

К тому же теперь он был в чистой одежде.

Вообще-то он мог опоздать из-за этого самого процесса очищения..то есть переодевания.

Но, предполагая подобное, граф заранее просчитал свое время. И все же планировать свою жизнь по минутам..удобно.

Какой еще ребенок может заниматься подобным сам?

Хорошо, не совсем сам.

В любом случае ребенка, которого бы все устраивало в расписании и собственном графике дня, представить было тяжело.

Спускаясь по лестнице Сиэль держался уверенно и спокойно. Силы снова вернулись к нему. Не слишком ли быстро?

Впрочем..его организм быстро приспосабливался и возмещал утерянную энергию.

Все же хорошо быть ребенком.

Да..хорошо. Наверное хорошо.

Заняв свое привычное место, граф дождался, пока Себастьян обслужит его, все это время смотря куда-то поверх стола будто в поиске чего-то особенного. Или же граф просто задумался о чем-то?

Услышав голос Себастьяна, Сиэль мягко сморгнул, прогоняя одному ему видимое сейчас представление собственных мыслей и перевел взгляд сначала на дворецкого, а затем на блюдо.

Кивнув, мальчик аккуратно взяв вилку, опустил взгляд в свою тарелку, кажется, прикидывая его сегодняшний ужин на съедобность. Нет, он знал, что Себастьян прекрасно справляется со своими обязанностями, но..натура.

Да и привычка.

Чему-то неприметно кивнув, Сиэль начал трапезу, хотя уже слышал заданный ему вопрос, но не спешил с ответом.

Сначала – дегустация.

Как и ожидалось – действительно вкусно. А может показалось?

Совершив еще один незамысловатый жест столовым прибором, граф на секунду прикрыл глаза, отложив тот и дотянувшись до бокала – сделал небольшой глоток.

Нет. Все же в способностях Себастьяна сомневаться не приходилось.

– Довольно неплохо, Себастьян.

Кивнув, граф, несмотря на свои слова, не притронулся больше как к приборам, так и к ужину, немного задумчиво сдвинув брови, но даже этот жест сейчас был полон спокойствия, граф не был ничем озадачен или рассержен, нет.

– Ты так внимателен. Да, я действительно хочу кое-что тебе сказать..

Мгновение и на лице проступает немного жесткая, совсем не сиэлевская усмешка, ломающая тонкие губы в каком-то неправильном искривлении линий, а затем – один точный, но аккуратный жест, сопровождающийся выдержанным голосом.

– Я не голоден.

И тарелка, сбитая рукой графа, падает на пол.

– Я сказал неплохо, но это не значит, что ты не можешь лучше. Или..не можешь?

Тяжелый взгляд синих глаз медленно, практически оценивающе проскользнул по лицу дворецкого, замирая на чужих глазах.

Смотрел он на него недолго, после чего, вновь дотянувшись до бокала – задумчиво приподнял тот над столом, смотря через прозрачное стекло куда-то в сторону дверей, а следом – точно так же аккуратно и выдержанно, без единого лишнего жеста – медленно перевернул бокал донышком вниз, заставляя жидкость вылиться на стол.

Удивленно, будто бы мальчик ожидал вовсе не этого, Сиэль опустил бокал обратно, переведя на дворецкого все точно такой же взгляд.

– Ты сегодня так неаккуратен, Себастьян..

Искреннее непонимание. И удивление, но..на дне глаз по-прежнему было что-то..что-то..

- Аппетит пропал.

Негромко проговорив эту фразу, мальчик поднялся с места, уже даже не глядя на Себастьяна.

– Когда закончишь здесь – принеси мне чаю в кабинет.

Так и не оглянувшись граф проследовал в сторону лестницы, глядя перед собой немного пустым взглядом, словно вновь погрузившись в свой собственный мир и размышления, отстраняясь от мира реального.

Но все дело в том, что никаких мыслей не было.

И другого мира – тоже.

Он просто направлялся в свой кабинет потому что..

Так было нужно.

Никаких неприятных ощущений или эмоций. Как это..приятно.

Вот только во рту все еще оставался вкус недавнего блюда..вкусно.

Вкусно?

Взгляд вновь на секунду стал жесте, а сам граф даже замер, но уже через мгновение вновь продолжил свой путь.

Нет, он не был голоден. Только и всего.


Себастьян


Себастьян наблюдал. Наблюдал за поведением лорда, ожидая новых.. странностей.

Ну раз уж день пошел так, значит и закончится он не иначе..

– Рад, что Вы сочли его удовлетворительным. – Поклонившись, Себастьян отступил назад, теперь в его услугах за ужином граф не нуждался – ни к чему портить аппетит лорда своим голодным видом. – Слушаю.

Перейти на страницу:

Похожие книги

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Бессильная
Бессильная

Она — то, на что он всю жизнь охотился. Он — то, кем она всю жизнь притворялась. Только экстраординарным место в королевстве Илья — исключительным, наделенным силой, Элитным. Способности, которыми Элитные обладают уже несколько десятилетий, были милостиво дарованы им Чумой, но не всем посчастливилось пережить болезнь и получить награду. Те, кто родились Обыкновенными, именно таковыми и являются — обыкновенными. И когда король постановил изгнать всех Обыкновенных, чтобы сохранить свое Элитное общество, отсутствие способностей внезапно стало преступлением, сделав Пэйдин Грей преступницей по воле судьбы и вором по необходимости. Выжить в трущобах как Обыкновенная — задача не из простых, и Пэйдин знает это лучше многих. С детства приученная отцом к чрезмерной наблюдательности, она выдает себя за Экстрасенса в переполненном людьми городе, изо всех сил смешиваясь с Элитными, чтобы остаться в живых и не попасть в беду. Легче сказать, чем сделать. Когда Пэйдин, ничего не подозревая, спасает одного из принцев Ильи, она оказывается втянутой в Испытания Чистки. Жестокое состязание проводится для того, чтобы продемонстрировать силы Элитных — именно того, чего не хватает Пэйдин. Если сами Испытания и противники внутри них не убьют ее, то принц, с чувствами к которому она борется, непременно это сделает, если узнает, кто она такая — совершенно Обыкновенная.

Лорен Робертс

Фантастика / Современные любовные романы / Прочее / Фэнтези / Любовно-фантастические романы / Зарубежная фантастика / Зарубежные любовные романы / Современная зарубежная литература
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Музыка / Прочее / Документальное / Биографии и Мемуары