Читаем Самый темный час (СИ) полностью

А вот.. процесс изучения внутреннего мира данного субъекта – это очень интересно.

Тряхнув головой, заодно выбросив из той картинки неопределенных инструментов, вряд ли, что жизнеутверждающих, демон склонился к чужому затылку, как-то уж слишком мягко выдыхая в волосы теплый воздух.

А та ласковая улыбка, что почему-то никак не желает сойти с губ.. ну со столь же вкрадчиво-мягкими движениями и взглядом – вполне сочетается.

- Не ведая о том – Вы лжете мне, мой друг…

О, а вот этот переход к стихотворной форме мог бы быть весьма забавным. Если бы не все те же, могущие спорить с температурой за стенами пещеры, нотки.

Не отстраняясь, демон перевел взгляд на свободную руку, что как раз скользила по контуру метки, но не касаясь той и..

Когти?

Когти.

Сейчас он просто вырежет эту мерзость и..

Стоп-стоп-стоп..

Держим себя в.. когтях.

Короткий алый след на чужой коже все же проявился, постепенно становясь более отчетливым. Царапина. Всего-то..

Первая капля крови, медленно прокатившаяся вниз, оставляя влажный след.. не отрезвила. Да тут никто не пьян, в общем-то.

Тут просто расстроенный демон.

А с чего он вдруг расстроился?

Ах да-а..

Просто, какой-то.. с позволения сказать, демон, покушается на то, что... на того, кто…

Его.

Нельзя так. Это нехорошо. У него и так нервы.. ни к черту.

- Я должен был сказать о том раньше, безусловно... – произнесено то было.. тихо, впрочем, не услышать было бы сложно. – Но лучше поздно, чем.. никогда.

Руку демон на всякий случай сместил на покрывала, наблюдая, как когти без сопротивления вспарывают ткань, уходя на всю глубину.

- Мне не… – договорить демон не успел.

Негромкий хлопок, и свод пещеры стал размытым, постепенно затягиваясь туманом.

Как вовремя-то, а?

И кому бы это не терпится со своими открытиями?

А туман постепенно рассеялся, являя вполне точную картину.. лондонского неба. Да, оно узнаваемо. Вот только.. Тех низких черных туч, сквозь которые пробивается багровое свечение, кажется, обычно не было…

А вообще – это немного не к месту, он все же занят…

Секунду спустя до Себастьяна полностью дошел смысл трансляции..

На ногах он оказался мгновенно, утягивая за собой и мальчика. Тут же заставив исчезнуть все тряпки с пола, освободив место для пентаграммы.

Хорошо все же, когда вернуть одежду можно усилием мысли – и демон и граф уже стояли в полном облачении.

Закончив рисунок и вставая в центр, демон перевел взгляд на графа.

- Вам лучше остаться здесь. В Лондоне сейчас жарко.

Нет, это не намек, не просьба.

Просто предупреждение. Не может же он сам решать за графа.

Смешок..

Вот. Не может.

Сиэль

Так. Не надо только вот этого. Он не настолько соскучился по этой чудной поверхности, чтобы встречаться с ней лицом к шву.

А чужой комментарий и вовсе ввел мальчика в некоторое замешательство. Хотя. Скорее, больше тон.

Наверное, поэтому он и не спешил с ответом.

Подняться не получилось. Ладно.

Правда, непонимание несколько усилилось. Предчувствие ли. Чего-то.. непонятного и пока сокрытого.

И..

- Что?

Вопрос он даже вслух произнес. То есть.. в чем это он там лжет?

- О чем ты?

Слабо поежившись от чужого прикосновения мальчик снова было попробовал подняться, но не сложилось.

Да что не так-то?

И откуда этот тон?

О, он снова говорит. Может быть сейчас, наконец, хоть что-то станет ясным?

Вот только чужая рука, которую выловил детский пытливый взгляд.. не принесла особого позитива.

Он что – зол?

Очередное непонимание. Да оно, впрочем, и не проходило.

А потом граф заметил и произошедшие изменения. Правда.. снова ничего не понял, но это уже как особенность его жизни.

Привык.

Дальше произошло что-то совсем.. сбивающее с трезвого мышления.

Одежда? Так.. это не первоочередное. Главное – причина, по которой та появилась.

Хотя, причину он уже видел, несколько потерянно глядя вверх, только потом переведя взгляд на демона, который уже стоял в центре пентаграммы.

А вот сейчас был момент.. нет, не прозрения. Хотя и это тоже. Просто.. как-то вот сейчас недавняя картина казалась..

Недопустимой.

Одно дело – позволить себе и демону некоторую вольность в общении, но это..

Отправляться никуда не хотелось. Не сейчас. И не теперь. Просто потому что.. он лишь будет мешать. А там и без него, чувствуется, не все слава.. не все в порядке.

Молчание было не столь долгим, но вот уже последовал слабый кивок согласия с чужими словами.

- Хорошо.

Голос был еще несколько точно так же ослабленным. Но взгляд медленно возвращался к своей привычной ипостаси. Ничего лишнего.

Странно.. никакого чувства стыда он не испытывал. Да и недавней злости тоже.

Только тень.. разочарования?

Абсурд.

Какое еще разочарование?

Да это почти.. знак. Да. Точно.

Кажется, кто-то слишком отвлекся от того, зачем он здесь все еще существует.

Отвлекся? Отвлекся. Так вот оригинально отвлекся.

В голове пронеслось что-то вроде.. обвинительной. Почти предательство самому себе. А еще слова демона о лжи. Интерпретировал Сиэль все по-своему.

Перейти на страницу:

Похожие книги

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Бессильная
Бессильная

Она — то, на что он всю жизнь охотился. Он — то, кем она всю жизнь притворялась. Только экстраординарным место в королевстве Илья — исключительным, наделенным силой, Элитным. Способности, которыми Элитные обладают уже несколько десятилетий, были милостиво дарованы им Чумой, но не всем посчастливилось пережить болезнь и получить награду. Те, кто родились Обыкновенными, именно таковыми и являются — обыкновенными. И когда король постановил изгнать всех Обыкновенных, чтобы сохранить свое Элитное общество, отсутствие способностей внезапно стало преступлением, сделав Пэйдин Грей преступницей по воле судьбы и вором по необходимости. Выжить в трущобах как Обыкновенная — задача не из простых, и Пэйдин знает это лучше многих. С детства приученная отцом к чрезмерной наблюдательности, она выдает себя за Экстрасенса в переполненном людьми городе, изо всех сил смешиваясь с Элитными, чтобы остаться в живых и не попасть в беду. Легче сказать, чем сделать. Когда Пэйдин, ничего не подозревая, спасает одного из принцев Ильи, она оказывается втянутой в Испытания Чистки. Жестокое состязание проводится для того, чтобы продемонстрировать силы Элитных — именно того, чего не хватает Пэйдин. Если сами Испытания и противники внутри них не убьют ее, то принц, с чувствами к которому она борется, непременно это сделает, если узнает, кто она такая — совершенно Обыкновенная.

Лорен Робертс

Фантастика / Современные любовные романы / Прочее / Фэнтези / Любовно-фантастические романы / Зарубежная фантастика / Зарубежные любовные романы / Современная зарубежная литература
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Музыка / Прочее / Документальное / Биографии и Мемуары