Читаем Самый темный час (СИ) полностью

Он успеет. И айф успеет. Но отступить сейчас – значит…

Сознание очищается под ровным светлым взглядом отца, направленном через глаза сестры.

- Все верно. Не сопротивляйся, сын мой..

Не сопротивляться?

Да ему плевать.

Единственное, что его сейчас интересует – аура айфа, что все еще не изменилась и просто таки кричит жаждой убить..

Разворот.

Взгляд не остается определенным, то светлея, то багровея и не сходит с прислужника господнего. Только бы не упустить эту цель. Или все пропало.

Еще чуть-чуть..

Он уже ощущает, как гипнотический порыв опадает и в сознание поднимается злость.

Короткое рычание из-за спины, кажется, идеально передало позицию отца. Понял, что вот-вот снова упустит добычу..

- Отпусти мальчика. Ты не причинишь ему вреда. – сейчас это не был голос Санты, хотя девочка послушно, как марионетка, шевелила губами.

И атмосфера меняется в секунду. Получивший прямой приказ айф, отходит в сторону, теперь источая лишь желание угодить хозяину.

Следующая секунда идет непозволительно долго.

Он уже понимает, что сознание заволакивает мутной пленкой, но еще не согласен с этим мириться. Но мысль о бунте умело уводят куда-то в сторону, меняя на что-то незначительное..

Нет.. Слишком глупо.

Почему же глупо? Это правильно. Он должен занять свое место.

- Теперь идем, Себастьян.

Сиэль

Оставаться в комнате.

Присутствие будет опасно.

А вот это – не опасно? Вот это вот наглое непотребство что… Да убери ты руки-то свои! Он же чистый был, между прочим.

Кого бы это здесь волновало…

Да и чистота мальчика собственная волновала в последнюю очередь, честно-то говоря… Ну, в одном демон был прав наверняка – ему не понравилось. Абсолютно все. Все, что происходило и все, что он сейчас видел.

Вздоха не последовало. Он просто, кажется, позабыв про это..про это..вот черт, все же помнит.

Нет.

Стоило взгляду снова сместиться в сторону Себастьяна, как он забывает. Важно ли оно? Наверное, да, но… Голова невольно и медленно, с явным отрицанием, движется из стороны в сторону, как только граф понимает смысл чужих слов и ситуации в целом.

- Нет..Себастьян, нет.

Но громкости – тоже нет. Или не в этом дело?...

Он уже не замечает даже того, что его отпустили и даже, кажется, отошли.

Нервы. Время. Взгляд. Ощущения. Все это, кажется, накалилось до предела. А еще понимание. Чертово понимание и…злость. Но не страх. Страх это что-то близкое к поражению. Это почти сигнал к тому, что ничего нельзя исправить.

Но это же Себастьян. Он не может вот так вот запросто взять и…

Чужой голос заставил прямо вернуться в реальность. Слишком неприятную реальность. Это как погружение на глубину, когда тебя толкают в эту черную бездну: неподготовленного, без права на всплытие, без права на последний вздох и это…

- Раздражает…

Вот теперь громкость…нет, тоже не прибавилась. Прибавилось злости.

О том, как смогут отреагировать лишние посетители его особняка на поведение хозяина Сиэль точно так же не думал. Он думал только о том, что вот так – делать нельзя. Нельзя лишать выбора. Тем более, когда тебе уже не раз говорили, что с позицией не согласны, а ты все еще продолжаешь упрямиться.

- Да что с вами всем не так!

О, а вот теперь вышло громче. Но уже не из-за злости. Это…что это? Это же..

Так тоже нельзя. Он не может. В этом нет смысла. Или все таки…есть?

Впрочем, мысль о том, что он не сможет причинить никакого вреда Себастьяну была непоколебимой. Он вообще не может причинить ему вреда. Даже если действия словно бы и рассчитаны именно на это.

- Себастьян!

И еще несколько оттенков. И злости. И просьбы. И, кажется, предупреждения. Впрочем, даже если бы мальчик передумал, удержать в себе тот сформировавшийся поток – не смог бы.

Тонкие, серебряные лучи-иглы меньше, чем за секунду, достигли намеченной цели. Прямо в центр чужой груди. Демонической.

Судя по той отдаче, что осталась в собственном нутре – удар был рассчитан не совсем на физическую оболочку. Но да кто его знает, как это действует на демонов и..богов.

Впрочем, удар? Это была точно такая же просьба, просто более требовательная. Просьба о том, что..никто никуда не пойдет. Не должен. Просто потому что это – обман. И вообще, так нельзя.

- Себастьян, не слушай его. Ты же, черт возьми, никого не слушаешь кроме себя, упрямый же ты демон!

О, на месте он тоже уже не стоит, кажется.

Подальше от айфа. И ближе к Себастьяну. Чувства самосохранения – ноль. Он просто не может позволить ему взять и уйти.

Серебряные иглы точно так же – всего за пару мгновений – превратились в мягкие, но точно такие же настойчивые путы, оплетая практически все тело демона. Если он заметит хоть каплю здравого смысла в чужих глазах – то тут же избавится от этого и…нет, не избавится. Себастьян и сам справится. Потому что это – не способ заставить.

Это способ стать услышанным.

- Себастьян.. не надо..да когда же ты уже оставишь его в покое?

Полный взгляд злости скользнул к Санте.

- Это – не верно. А ты просто самовлюбленный, трусливый, но по какой-то иронии судьбы получивший власть – фальшивый персонаж выдуманного самим же собой мирка, в котором давным-давно никому не нужен.

Перейти на страницу:

Похожие книги

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Бессильная
Бессильная

Она — то, на что он всю жизнь охотился. Он — то, кем она всю жизнь притворялась. Только экстраординарным место в королевстве Илья — исключительным, наделенным силой, Элитным. Способности, которыми Элитные обладают уже несколько десятилетий, были милостиво дарованы им Чумой, но не всем посчастливилось пережить болезнь и получить награду. Те, кто родились Обыкновенными, именно таковыми и являются — обыкновенными. И когда король постановил изгнать всех Обыкновенных, чтобы сохранить свое Элитное общество, отсутствие способностей внезапно стало преступлением, сделав Пэйдин Грей преступницей по воле судьбы и вором по необходимости. Выжить в трущобах как Обыкновенная — задача не из простых, и Пэйдин знает это лучше многих. С детства приученная отцом к чрезмерной наблюдательности, она выдает себя за Экстрасенса в переполненном людьми городе, изо всех сил смешиваясь с Элитными, чтобы остаться в живых и не попасть в беду. Легче сказать, чем сделать. Когда Пэйдин, ничего не подозревая, спасает одного из принцев Ильи, она оказывается втянутой в Испытания Чистки. Жестокое состязание проводится для того, чтобы продемонстрировать силы Элитных — именно того, чего не хватает Пэйдин. Если сами Испытания и противники внутри них не убьют ее, то принц, с чувствами к которому она борется, непременно это сделает, если узнает, кто она такая — совершенно Обыкновенная.

Лорен Робертс

Фантастика / Современные любовные романы / Прочее / Фэнтези / Любовно-фантастические романы / Зарубежная фантастика / Зарубежные любовные романы / Современная зарубежная литература
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Музыка / Прочее / Документальное / Биографии и Мемуары