Читаем Самый темный час (СИ) полностью

- Так вот о чем я…

И снова улыбка. Такая широкая. И почти что просящая.

- Сними меня, а?

Себастьян

Нет, ну ведь просто шедеврально, а..Смотрел бы и смотрел.

Ладно-ладно, он не такой злой.

А вот сейчас, кажется, его благодарить будут. Словесно только пока что, ну да и остальное успеется – он ведь не злой. Графа все равно придется снять однажды..Хотя.. можно ведь оставить так. Приносить еду, умиляться на ушки, и периодически выпускать.. а нет, уже не сходится – выпускать тоже нельзя – шею ведь свернуть обещал.

- Вот как.. Свернуть шею.. А я думал, Вам нравится..

Очень тяжелый и притворный вздох.

- Что же, быть может Вы сами себя не понимаете порой. И хорошо, что я оставил без внимания то «мяу», в котором Вы просили принести плеть...

Сомневающийся в том, что поступил правильно, проигнорировав такую просьбу, тон удался.

О, а граф тоже подумал о том, что может остаться тут надолго.. Может идея была не столь и плоха, раз пришла не в одну голову? Мм?

- Разумеется, нет, граф. Как я могу доверить такое ответственное дело кому-то еще? Тем более, зная Ваши способности к ведению переговоров.. Нет. Я не хочу проснуться однажды от того, что Вы покушаетесь на мое горло. Я не настолько глуп. Придется мне самому контролировать Ваше заточение в этом чудном коконе..

Да он не снимает, не беспокойтесь.

Что? У кого это тут нездоровый интерес?

Ах да…Ну есть немного.

Подумаешь..

Кашлянув смешком, демон обошел кокон, ведя ладонью по поверхности оболочки..

- Не нужно, граф. Я не жалею, что Вы человек.

Подкрепив то очередным вздохом, что вот расстроенным не прозвучал совсем, Себастьян отвернулся, скрывая откровенный смех, пытаясь выдержать серьезность.

Но.. там граф.. с ушами и.. урчит

Кхххх.

- Какой милый злобненький гра-аааф..

Да, он понимает, что его будут пытаться убить. Для того, собственно, и старается. Побольше умиления во взгляд..

Вот так..

- Снять..- задумчиво поглядев на графа.. на кокон.. снова на графа, демон кивнул, – разумеется. Я ведь не изверг. К тому же – нельзя душить прекрасные порывы..

Трагичный выдох и кокон распадается, осторожно возвращая мальчика на устойчивую поверхность.. демонических рук.

- А вот демона можно. Я понимаю Ваше расстройство, а потому готов прямо сейчас принять кару. Душите, граф – я готов. Надеюсь, Вы запомните меня таким. – говорил Себастьян прочувствованно, немного надломленным тоном, придавая колорита собственным речам, к концу которой разве что сам не всплакнул над нелегкой демонической судьбой, – Только не расстраивайтесь, когда свершите свой акт возмездия – помните – я всегда буду с Вами мысленно. И когда однажды, много лет спустя Вам будет тоскливо холодным зимним вечером – не печальтесь. Просто примите как данность мое отсутствие, вспомните как совершенно не подобая собственному графскому статусу, играли в снежки с дворецким.. И не думайте о том, что Вы сами так решили. Можете просто думать о том, что я сам напросился на это, когда пытался невинно пошутить. Вот. Действуйте же, граф или я передумаю!

Помогая мальчику, демон даже выловил чужие руки водрузив себе на горло и опускаясь на колено, глядя на графа эдаким преданным взглядом с толикой сожаления об упущенных возможностях.

Сиэль

- Ну разумеется мне нравится. Но не висеть, Себастьян. К тому же, так я ничего не вижу..

А вот тот факт, что последние слова прозвучали практически с облегчением…которое граф тут же проглотил, так это мелочи. А проглотил потому что, зная некоторых, тут еще и зеркала появятся.

Так что…лучше перестраховаться.

- Плеть?!

Случайно вырвалось. Ну вот абсолютно.

- Я не мог о таком попросить и ты это прекрасно знаешь. Я слишком добрый для плети, а твоя спина весьма хрупкий для подобного обращения инструмент…

А сколько яда…могло было бы прозвучать в этом коротком монологе. Но нет. Он ведь сдержанный, правда? Правда.

Вот и сдерживай тогда в себе все эти чудные порывы к чужому умерщвлению.

Тихий вздох.

- Зато я порой жалею. Хотя, понятия не имею, что изменило бы обратное. На твою невыносимость оно повлияет вряд ли..

Тон был задумчивым, но уже более искренним. Попытался представить, да. А вот тот кашель…так он просто не в то горло подумал..сглотнул..не ва-аажно.

- Как ты меня сейчас назвал?

И вот это выражение то ли крайнего удивления, то ли уязвленности – держалось в графских синих еще долго.

- Ладно..

А вот все дальнейшее…Кажется, он снова бьет собственные рекорды. Удивление, непонимание, уязвление. А теперь еще и снова смех.

Но слушал мальчик внимательно. И был при этом трагично серьезен. По крайней мере внешне. Как и демон, собственно.

- Я бы мог подыграть..

Задумчивый тон и взгляд пустившийся по чужой шее.

- Или подурачиться еще больше прежнего..

Легкая ласковая улыбка.

- Но лучше я скажу правду. Я слишком эгоистичен, чтобы вот так запросто, на волнах собственной попертой гордости..попертой процессом которому я сам и способствовал.. взять и потерять то, что мне нужно.

Тихий смех.

- Правда, теряются обычно вещи, а ты просил меня больше не бросаться подобными намеками…

Сочувствующий и извиняющийся взгляд.

Перейти на страницу:

Похожие книги

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Бессильная
Бессильная

Она — то, на что он всю жизнь охотился. Он — то, кем она всю жизнь притворялась. Только экстраординарным место в королевстве Илья — исключительным, наделенным силой, Элитным. Способности, которыми Элитные обладают уже несколько десятилетий, были милостиво дарованы им Чумой, но не всем посчастливилось пережить болезнь и получить награду. Те, кто родились Обыкновенными, именно таковыми и являются — обыкновенными. И когда король постановил изгнать всех Обыкновенных, чтобы сохранить свое Элитное общество, отсутствие способностей внезапно стало преступлением, сделав Пэйдин Грей преступницей по воле судьбы и вором по необходимости. Выжить в трущобах как Обыкновенная — задача не из простых, и Пэйдин знает это лучше многих. С детства приученная отцом к чрезмерной наблюдательности, она выдает себя за Экстрасенса в переполненном людьми городе, изо всех сил смешиваясь с Элитными, чтобы остаться в живых и не попасть в беду. Легче сказать, чем сделать. Когда Пэйдин, ничего не подозревая, спасает одного из принцев Ильи, она оказывается втянутой в Испытания Чистки. Жестокое состязание проводится для того, чтобы продемонстрировать силы Элитных — именно того, чего не хватает Пэйдин. Если сами Испытания и противники внутри них не убьют ее, то принц, с чувствами к которому она борется, непременно это сделает, если узнает, кто она такая — совершенно Обыкновенная.

Лорен Робертс

Фантастика / Современные любовные романы / Прочее / Фэнтези / Любовно-фантастические романы / Зарубежная фантастика / Зарубежные любовные романы / Современная зарубежная литература
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Музыка / Прочее / Документальное / Биографии и Мемуары