Читаем Самый темный час (СИ) полностью

Останавливать мальчика Себастьян не стал – просто пристроился к чужому шагу, навязчиво так следуя за графом, неотрывно глядя на чужой карман.. А может быть сейчас прямо… Так, ну теперь то что? Обратно?

Ла-аадно. Вздохнув, демон снова же прошелся вслед за мальчиком, теперь еще и периодически так приподнимая руку, но тут же опуская, натыкаясь на чужой взгляд.

Тишина..

Что? Карикатуры? Сохранит там? Стоп. У него есть карикатуры на демона?? Та-ааак…

Да щас!

- Разумеется, граф. Не смею Вас отвлекать. Располагайте фотографии так, как Вам будет угодно, а потом мы посетим Ваш дом..

Ага, и дверь закрой..те.

Рычание было не громким. Но слышным.

А та немалых размеров черная лапка, что высунулась из графского шкафа, словно в попытке придержать ту самую папочку.. показалось всем. Кому всем?

Так ясно кому – графу и вот этому мирному черному леопарду, который как раз уселся позади мальчика, мягко постукивая по полу кончиком хвоста.

В следующий миг папку из чужих рук уже выхватили по пути уронив графа. Ну как уронив.. Уронить мальчика кошак умудрился на себя, еще и обхватив лапами в процессе приземления. Там заодно и папочку вытянув зубами.

Вот из такого крайне удобного положения, удерживая графа лапами, демон занялся изучением папки.. Точнее, пока лишь открыванием той.

О, как это оказалось неудобно.. Но он справился. Осторожно даже – чужой труд все же. Да и свой..

Справившись с сим непостижимым делом, кошак перевел на графа эдакий прощальный взгляд, коротко фыркнув в чужое ухо, после чего носом толкнул папку вытряхивая содержимое….

Сиэль

А вот это ему и вовсе показалось. Привиделось. Приснилось. У нормальных графов из ящиков чужие лапы не высовываются. Хотя возможно, что у других графов и демоны дома ненормальные не живут.

Вздох был скорее наигранным, чем действительно тяжелым. А вот тот неприметный стук по полу чем-то…чем-то… Хвост?

Стоп.

Наверное, обернуться нужно было раньше, да? А еще лучше – оперативно пересечь меридиан кроватный и залечь на дно. Правда, вряд ли бы это кому-то здесь помогло.

Вот только несмотря на все эти чужие старания – расстроенным мальчик не выглядел. Наоборот. Та улыбка, что проявилась на тонких губах, была более чем довольной. Правда, ронять его было вовсе необязательно.

Тихий вздох.

- Между прочим, там могло быть что-то личное…

Все поверили?

На папку мальчик смотрел со смесью интереса и смешливости. Ну, ничего такого там не было. Да-аа..

Не было. Ничего, кроме…

Как только листы начали выпадать – что-то изменилось.

Как минимум, выражение графского лица, что стало несколько сосредоточеннее и внимательнее. Да, дискомфорта он не чувствовал. Ну подумаешь, поймали, подумаешь, держат. Подумаешь, что этот самый поймавший всего-то какой-то большой кот. Ну, не совсем кот. Но все равно – подумаешь, пф.

Листы на секунду замерли в воздухе, а потом…

Размеренно покачиваясь – окончательно застыли, начав выстраиваться в какой-то им один известный порядок.

Ну, просто обращаться так с ручной работой, пусть и не имеющей должной ценности – все же варварство. Да и видно так было гораздо удобнее, ибо зависли изображения как раз возле наглой черной морды.

- А ведь можно было просто попросить..

Задумчивый тон. Правда, взгляд так и не поменялся. Да и с листов его мальчик не сводил. Вот, например, на этом крайнем «холсте искусства» можно было увидеть демона, который почему-то был закутан в одеяло будто в кокон. А вот та подпись, говорившая о чем-то вроде «здесь еще осталось место» была вообще неразборчивой.

А вот на том листе были изображены адские заячьи уши, показывающие какой-то не столь приличный знак.

А вот того изображения, где демон с крайне забавным лицом смотрит на зависшую перед ним гирлянду из мандаринов, явно сомневаясь в том, что их можно брать... вообще не было такого, да. Всем показалось.

И того самодовольно-ехидного выражения лица с подписью «Позер» тоже не было.

Впрочем, остальное все было весьма прилично.

Кроме, пожалуй, рисунка, что спрятался за остальными, светя чужим четко прорисованным и оголенным торсом, но так как головы видно не было, то узнать, что там вместо привычного демонического жала умильная драконья голова узнать нельзя.

А на остальных листах был просто демон, да. К слову, не в своем фраке дворецкого. Наряды там были на порядок сложнее, тут уж видимо рука просто сама решила избавиться от теперь уже несколько лживого облачения. Сложная метафора как она есть.

И на последнем рисунке был изображен Левиафан и кошак. В общем, знакомая всем картина, да. Знакомая, умильная картина, которой никогда не было в жизни. Да-да.

В общем-то, карикатурами Сиэль назвал это просто чтобы подстегнуть чужое любопытство. Рисунки были выполнены весьма точно. Ну а то, что некоторые были несколько уличительными, так это мелочи уже.

Смешливо хмыкнув, мальчик перевел взгляд на зверя, вскинув бровь.

- Возможно, при более близком просмотре ты сможешь увидеть лучше…

Граф опустил лицо вниз, то ли пряча взгляд, то ли..спасаясь.. От чего? Да вот от тех чистых остатков листов, что вдруг начали клеиться к демону, в попытке закрыть глаза.

Перейти на страницу:

Похожие книги

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Бессильная
Бессильная

Она — то, на что он всю жизнь охотился. Он — то, кем она всю жизнь притворялась. Только экстраординарным место в королевстве Илья — исключительным, наделенным силой, Элитным. Способности, которыми Элитные обладают уже несколько десятилетий, были милостиво дарованы им Чумой, но не всем посчастливилось пережить болезнь и получить награду. Те, кто родились Обыкновенными, именно таковыми и являются — обыкновенными. И когда король постановил изгнать всех Обыкновенных, чтобы сохранить свое Элитное общество, отсутствие способностей внезапно стало преступлением, сделав Пэйдин Грей преступницей по воле судьбы и вором по необходимости. Выжить в трущобах как Обыкновенная — задача не из простых, и Пэйдин знает это лучше многих. С детства приученная отцом к чрезмерной наблюдательности, она выдает себя за Экстрасенса в переполненном людьми городе, изо всех сил смешиваясь с Элитными, чтобы остаться в живых и не попасть в беду. Легче сказать, чем сделать. Когда Пэйдин, ничего не подозревая, спасает одного из принцев Ильи, она оказывается втянутой в Испытания Чистки. Жестокое состязание проводится для того, чтобы продемонстрировать силы Элитных — именно того, чего не хватает Пэйдин. Если сами Испытания и противники внутри них не убьют ее, то принц, с чувствами к которому она борется, непременно это сделает, если узнает, кто она такая — совершенно Обыкновенная.

Лорен Робертс

Фантастика / Современные любовные романы / Прочее / Фэнтези / Любовно-фантастические романы / Зарубежная фантастика / Зарубежные любовные романы / Современная зарубежная литература
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Музыка / Прочее / Документальное / Биографии и Мемуары