Читаем Самый темный час (СИ) полностью

Голос. Выстрелы. Ожидание.

Все как обычно, все как и всегда.

Вот только этот жнец..

Немного сместившись со своего места, через секунду Сиэль уже смог увидеть того, непонимающе нахмурившись.

Нашел себе представление, нечего сказать.

Какое-то неприятное ощущение..словно..

Кажется, он даже отметил про себя, что прозвучавший выстрел, где-то совсем рядом, был непозволительно громким.

Наверное, он уже должен был привыкнуть – ведь Сиэль постоянно был где-то на краю.

Но одно дело, когда ты сам застыл в ожидании прыжка, осознавая собственные действия и последствия и другое, когда тебя в этот обрыв пытается кто-то столкнуть..

На волосок от гибели.

Нет, он не сможет к этому привыкнуть, каждый раз заглядывая пропасти в самое нутро, но в последний момент все же ускользая из загребущих лап с помощью демона.

Сегодняшний день не был исключением.

Сиэль даже не тронулся с места, смотря перед собой немного странным взглядом.

Секунда-вторая..

И вот Себастьян уже рядом с ним, как обычно – вовремя, быстро, будто неведомо откуда. Почти театральный трюк, волшебный фокус.

Ну да, еще чудом назови.

А дальше..дальше что-то пошло..не так.

Все, кто препятствовал уходу графа – были мертвы, Себастьян, как и ожидалось, справился, жнец тоже все еще был тут и..

Взгляд остановился на Себастьяне, кажется, в данный момент потеряв возможность смотреть куда-либо еще.

Поначалу Сиэль даже не понял, что его так взволновало. Он видел как Себастьяна практически превращали в решето, но через мгновение тот уже вновь был на ногах, отправляя противников на чашечку чая к чертям в преисподнюю.

Но..

Жнец.

Взгляд моментально обратился к говорящему. Взгляд полный недоумения, непонимания, а следом..какая-то догадка – лишь тень и..

Да быть такого не может. Невозможно. Нет.

Он наблюдал за движением демона, заметив кровь на перчатке, тут же переведя пристальный взгляд на лицо дворецкого, словно в попытке найти так опровержение, хоть что-то, что смогло бы рассеять сомнения и прогнать прочь такую несуразную мысль.

А потом – всего лишь одно слово и..все полетело крахом.

В первую очередь – уверенность в том, что происходящее – реальность. Может он спит?

Следом, еще успевая на недавний рейс в адовы врата вместе с недавно покинувшими это место -полетело самообладание.

И только потом мальчик вдруг понял, что если это – конец то..это конец. Не демона. Это его конец.

Почему мысль, которая должна была быть первой по списку оказалась самой последней?

А вот теперь ко всему прочему прибавилась злость.

На себя.

Однако, какой неудачный момент вы выбрали, уважаемая..

Но..нет, невозможно, Себастьян, ты просто снова паясничаешь, вот только..перед кем бы? Перед жнецом?

Жнец..

Взгляд резко обратился на второго присутствующего в данных стенах, взгляд не предвещающий ничего хорошего.

То есть..нет, серьезно? Вот так запросто и..шептаниями какого-то..

Сиэль практически чувствовал, как сорвалась вниз последняя капля самообладания, а еще через мгновение он оказался подле жнеца, ухватившись за его ворот,сгребая тот в руке и прожигая чужое лицо злым, но вместе с тем все еще непонимающим до конца взглядом.

Но ничего не произнес – да и не успел, это лишь мальчику казалось, что все происходит медленно, на самом деле – все его действия были похожи на действия спонтанные, словно в эти секунды он вовсе не думал.

Спокойнее, Сиэль, спокойнее, может быть это..ошибка?

Отпрянув от жнеца граф теперь уже вновь смотрел лишь на Себастьяна, хмурясь лишь сильнее, но не подходя к тому – хоть шаг вперед он и сделал, но..остановился, словно не решаясь идти дальше.

– Себастьян?

Прозвучавший голос вызвал лишь новый приступ злости. Тихий, неуверенный.

Он хотел добавить что-то еще вроде ” Это не смешно” и ” Нам пора уходить отсюда”, вот только слова так и остались не озвученными, в то время как граф не двигался с места не отводя взгляда от демона.


Себастьян


Время растянулось в какую-то неприятную материю.

Дворецкий все еще стоял неподвижно, не понимая… нет, не принимая того, что произошло.

Недостойно дворецкого истекать кровью перед публикой..

Что-то неумолимо менялось. Процесс уже был запущен и демону никак не удавалось его остановить.

Не должно быть…

Глаза вспыхнули новым, непередаваемым оттенком алого, теряя очертания зрачка внутри этой краски. Такой ярости демон не испытывал давно..

Да только проку с нее?

Организм. Словно бы это не был его привычный и отлаженный до мелочей, натренированный и чуткий организм. Совсем чужой. Неподвластный, бесконтрольный и.. слабовольный.

И единственное чего хотел этот никчемный механизм – чтобы его выпустили из волевых тисков, позволяя просто свалиться на пол..

Следом за этими убогими.. Вот так же низко и..

Нет.

Только не дворецкий Фантомхайвоф. Только не..

Демон практически «вручную» отдавал приказания собственным конечностям, вот только внутренний враг, путал карты..

До жнеца постепенно доходило, что не все так как надо. Едва граф отступил от того, как он вытянул блокнот, что-то пролистывая..

Перейти на страницу:

Похожие книги

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Бессильная
Бессильная

Она — то, на что он всю жизнь охотился. Он — то, кем она всю жизнь притворялась. Только экстраординарным место в королевстве Илья — исключительным, наделенным силой, Элитным. Способности, которыми Элитные обладают уже несколько десятилетий, были милостиво дарованы им Чумой, но не всем посчастливилось пережить болезнь и получить награду. Те, кто родились Обыкновенными, именно таковыми и являются — обыкновенными. И когда король постановил изгнать всех Обыкновенных, чтобы сохранить свое Элитное общество, отсутствие способностей внезапно стало преступлением, сделав Пэйдин Грей преступницей по воле судьбы и вором по необходимости. Выжить в трущобах как Обыкновенная — задача не из простых, и Пэйдин знает это лучше многих. С детства приученная отцом к чрезмерной наблюдательности, она выдает себя за Экстрасенса в переполненном людьми городе, изо всех сил смешиваясь с Элитными, чтобы остаться в живых и не попасть в беду. Легче сказать, чем сделать. Когда Пэйдин, ничего не подозревая, спасает одного из принцев Ильи, она оказывается втянутой в Испытания Чистки. Жестокое состязание проводится для того, чтобы продемонстрировать силы Элитных — именно того, чего не хватает Пэйдин. Если сами Испытания и противники внутри них не убьют ее, то принц, с чувствами к которому она борется, непременно это сделает, если узнает, кто она такая — совершенно Обыкновенная.

Лорен Робертс

Фантастика / Современные любовные романы / Прочее / Фэнтези / Любовно-фантастические романы / Зарубежная фантастика / Зарубежные любовные романы / Современная зарубежная литература
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Музыка / Прочее / Документальное / Биографии и Мемуары