Самый завидный подонок (ЛП)

Он сжимает мой хвост в кулак. Мое дыхание прерывается, когда его пальцы скользят вверх по моему горлу, к нежной нижней части подбородка. Его прикосновение обжигает меня.

— Генри, — говорю я, дрожа всем телом.

— Мне чертовски нравится видеть, как мое имя срывается с твоих губ, — его голос прерывается.

Я беззвучно произношу его имя: Генри. И снова, Ген…

Он не дает мне договорить. Мои губы все еще открыты, когда он целует меня, отчаянно, с яростью тысячи бессмысленно кружащихся звезд.

Он запускает руку мне в волосы, обнимает меня за затылок, прижимая спиной к прохладному бетонному столбу.

Я чувствую, как он прижимается к моему животу, огромный и твердый. Я хочу обвиться вокруг него, раствориться в нем. Чтобы уничтожить себя в нем.

Его дыхание прерывистое, когда он наклоняется, чтобы наши губы оказались на одном уровне. Я протягиваю руку ему за спину, кладу жаждущие руки на его теплую, твердую спину, слегка впиваясь пальцами.

Он рычит, осыпая поцелуями мою щеку, шею, прежде чем снова завладеть моими губами.

Прохладный ветерок ласкает мои обнаженные ноги, но под одеждой по спине струится пот.

Все здание, кажется, раскачивается в такт моему грохочущему пульсу, в такт Генри, прижимающемуся ко мне.

Где-то внизу по улице грохочут грузовики и легковые автомобили, и на гудки отвечают другие гудки.

На нем все еще надета его собственная каска. Это чертовски сексуально.

Его дыхание становится прерывистым, когда он проводит руками по бокам моих бедер, вверх и вниз.

— Ты и твои гребаные юбки, — говорит он так, будто мои гребаные юбки — это нечто потрясающее.

Без предупреждения он хватает меня за задницу, крепко сжимает пальцами, как стальными тисками. Он толкает меня к своей твердой, как камень, эрекции, и я задыхаюсь, когда ощущаю его размер через нашу одежду.

— Ты чувствуешь это? — рычит он, прижимаясь ко мне, пульсируя напротив меня. — Вот как ты влияешь на меня каждый гребаный день. Проклятье! Ты уже чувствуешь себя хорошо.

— О боже, да, — выдыхаю я. Он прижимает меня сильнее. Его вес кажется удивительным. Я задыхаюсь, когда он целует меня в щеку, в шею. Каждый раз, когда он двигается, давление между моими ногами меняется, и моя боль нарастает.

Я задираю его рубашку, вытягивая ее из брюк. Наконец я добираюсь до его теплого пресса. Прижимаю к нему руки. Я теперь вор: беру то, что мне не принадлежит. Поглощая его живот, жесткие волоски на мышцах.

Мне все равно, если это уже не реально. Все выглядит достаточно реальным.

— Я так долго представлял себе это, — говорит он, отстраняясь и тяжело дыша.

Я вздрагиваю, когда он проводит кончиками пальцев по моей груди, обтянутой свитером.

— Эти пушистые свитера.

— Сними его с меня, — говорю я. — Позволь мне посмотреть, как ты расстегиваешь его. Как и раньше. Как ты начал это делать раньше.

— Ты об этом думала? — спрашивает он. — Удовлетворяла себя?

— Да, — выдыхаю я.

Его пальцы дрожат, когда он расстегивает жемчужные пуговицы свитера. Мне нравится, что он дрожит.

— Тогда задери юбку, — говорит он.

Я наклоняюсь и поднимаю ее, выворачиваю наизнанку, собирая на талии.

Он толкает накаченное бедро между моих ног.

— Объезди его. Двигайся. Ты мне нужна чертовски мокрой.

— Я не знаю, как сильно я еще могу промокнуть…

— Объезди его, — рычит он. Он вращает бедрами, набирая ритм. Я подстраиваюсь под его движения, двигаясь, пока он расстегивает кофту. Это немного смущает, но мне так хорошо.

— Сильнее, — шепчет он мне на ухо. — Если ты хочешь, чтобы я расстегнул эти изящные пуговицы, ты должна выполнить свою часть работы, — он раздвигает мои ноги шире. — Объезжай.

Я делаю это. Удовлетворенный, он снова обращает свое внимание на пуговицы.

— Я иногда смотрю на эти пуговицы… черт, — выдыхает он. Как будто он потерял способность рассуждать здраво. Он целует меня в лоб. — Ты наблюдаешь за мной? — его пальцы, как нежные паучки на моем животе, расстегивающие предпоследнюю пуговицу. Предпоследняя пуговица. — Как я раздеваю тебя. Ты смотришь?

— Смотрю, — говорю я.

— Это то, что я делаю, когда ты мастурбируешь? Не пытайся сказать мне, что это не так, — он знает, что это так. Он расстегивает последнюю пуговицу. Мой свитер распахивается.

Его бедро между моих ног доставляет тупые волны наслаждения. Он сжимает в кулаке центр моей майки, используя ее, чтобы втянуть меня в более быстрый ритм.

— Мне нравится, как ты двигаешься на мне, — он перемещает ладони вверх по моей груди, скользя по белой ткани. — Так? — спрашивает он. — Это то, что я делаю дальше?

— Дальше, — я тяжело дышу, — ты делаешь со мной все, что захочешь.

Его смех грохочет мне в ухо. Он обхватывает пальцами верхушки чашечек бюстгальтера и рывком опускает их вниз. Я задыхаюсь от ярости этого движения. Мои груди сотрясаются и освобождаются.

— Господи, ты горячая штучка, — говорит он. Он сбрасывает каску и грубо целует меня, потом отстраняется, тяжело дыша.